Земля вечной войны

Сергей Андреевич, заместитель начальника отдела семнадцать дробь «В», вошел в кабинет на третьем этаже желто-коричневого здания на проспекте в начале двенадцатого. Несмотря на утро, от Сергея Андреевича уже пахло хорошим, двадцатилетней выдержки украинским коньяком «Империал», конфискованным на границе вместе с машиной, его перевозившей, и распроданным задешево в пользу государства – главным образом, самим таможенникам и тем, кому повезло быть с ними в хороших отношениях. Сергею Андреевичу повезло. Он поддерживал много хороших отношений. Гордился их устойчивостью, прочностью и своей способностью сделать их такими. Секретарь, безусый аккуратный лейтенантик с холеным, без единого прыщика лицом, сказал строго: «Проходите. Вадим Вадимович ждет вас».

– Хорошо, Витя, – сказал Сергей Андреевич, тепло улыбнувшись. Он был в хороших отношениях и с лейтенантом, и с его папой, и с деканом факультета, где лейтенант учился, и даже с тренером спортзала, куда мама лейтенанта ходила бороться с расползающимся целлюлитом.

Сергей Андреевич прошел за двойные, карельской березой отделанные двери в просторный кабинет с длиннейшим столом и огромным, метр на полтора, портретом Президента напротив двери. На больших совещаниях хозяин кабинета сидел в кресле под портретом так, что голова, как орден, оказывалась на левом президентском лацкане. Но обычно хозяин выбирал место за уставленным телефонами рабочим столом, стоявшим слева от двери и скрытым от входящих высоким шкафом. Посетители, впервые попавшие в кабинет, нерешительно озирались по сторонам, никого не видя, – и нередко пугались, слыша за спиной благодушный голос. Хозяин любил свой голос: бархатистый, сочный, вкрадчивый, как урчанье большого сытого кота.

– Доброе утро! – сказал он в спину Сергею Андреевичу. Тот привычно вздрогнул. – Я вас не напугал?

– Доброе утро, Вадим Вадимович. Ну что вы, нисколько.

– Вы уж извините, если что. Да вы садитесь, – хозяин показал на второе кресло у стола. – Кофе хотите? С коньяком? У меня «Империал».

Сергей Андреевич чертыхнулся про себя.

– Да спасибо, не нужно. Я, знаете ли, уже выпил.

– Ну, как хотите. А я вот иногда чашек до двадцати в день выпиваю. Врачи говорят, вредно, за сердце побойтесь – а я все равно пью. Витя чудесно заваривает, так что зря вы отказались. А может, все-таки по чашечке?

– Уговорили, – согласился Сергей Андреевич, лихорадочно припоминая, кому было известно о том, сколько кто купил «Империала» и как распорядился с покупкой. Мелочь, конечно, – но хозяин любит подобные мелочи. Еще одна ниточка в поводок, за который можно в любой момент потянуть. Но ведь не за этим же позвал? Зачем тянет время?

– Витя, – шепнул хозяин в селектор, – два кофе, пожалуйста.

Не прошло и пары минут, как лейтенант принес на стальном подносике две стальные же чашечки – немецкой выделки, с двойными, – чтобы кофе не стыл, – стенками.

– Сахар? Сливки?

– Нет, ну что вы. Это почти преступление – сахар к такому кофе, – искренне признался Сергей Андреевич.

– А я вот преступлю на рабочем месте… капельку коньяку… вот, самую малость, чуть добавить в аромат.

Сергей Андреевич проводил глазами бутылку, силясь разобрать пропечатанный на этикетке номер партии.

– Ах, – сказал хозяин, отхлебнув глоточек из хрустальной крошечной стопочки.

– Да. Замечательно.

– Чудесно. Ну-с, теперь можно и о менее приятных вещах. У меня тут, – хозяин тронул пальцем лежащую на столе синюю папку, – отчет вашего начальства о произошедшем сегодняшней ночью. Прочитав его, мне захотелось получить кое-какие объяснения. И именно от вас.

– Пожалуйста. В меру моей информированности, конечно. Я в обследовании участия не принимал.

– Само собой, само собой… вы и на место происшествия явились почти через час после звонка, когда джип уже стоял в нашей мастерской.

– Меня разбудили. И добираться пришлось на своей машине.

– Вы так крепко спали?

– А почему бы мне не спать крепко? Я Юровцу доверял. И квалификации тех, кого он взял с собой. Третий отдел нас еще никогда не подводил. К тому же они знакомы со спецификой. Совершенно рядовая процедура.

– Доверяли Юровцу, – хозяин усмехнулся. – Конечно. Простите, но, если я не ошибаюсь, разве вы не обвиняли его в том, что работа с этим вашим… объектом – провалена?

Сергей Андреевич подумал, что начальник – трусливая сволочь. А если вдруг не он? Кто тогда? Сам Юровец? Или посадили на прослушку? Но из-за чего?

– Юровец был квалифицированным психологом, имел большой опыт работы с объектами. Успешной работы. И потому у него сложился определенный, скажем так, стереотип, – пояснил Сергей

Андреевич, добавив в голос чуть нерешительности. Хозяин ненавидел, когда ему читали лекции. – И потому он, вопреки нашим рекомендациям, применил к объекту свою обычную методу. Знаете: сразу быка за рога, сломать, смять. А это ведь не бизнесмен, не бандюган какой-нибудь – художник. Они и так не вполне нормальны, а этот, прямо скажем, без царя в голове.

– Да уж, – усмехнулся хозяин, – я читал, как его взяли. Я бы тоже подумал, что у него крыша безнадежно съехала.