Землячки 4. Сульма(СИ)

- Он украл у меня всё... Всю мою постель, пуховое одеяло, пуховые подушки, даже шубку мою... Осталась -- в чём мать родила... Все пуховые свитера... Все новые упаковки с постельным... Значит, и деньги, наверное, все забрал...

Она вернулась в комнату, открыла тайник -- пусто. Слёзы опять покатились градом.

- В моём кошельке осталось несколько рублей, только на хлеб. Как жить?

В кухонном шкафу нашла неоплаченные квитанции за жильё, газ, свет, телефон.

- Как жестоко... Как жестоко...

Присела на сундук с отяжелевшими от горя руками и всё никак не могла поверить в произошедшее.

- Наиль! Как ты мог растоптать все наши чувства! Ведь ты любил меня! А теперь тебя нет. Что мне делать без тебя! Как жить?

Разделась, с трудом забралась в ванную, лежала в хвойной пене и плакала, и плакала, и плакала. Жаль было саму себя. Каким подленьким оказался её спутник по жизни, её первый любимый мужчина.

В хлебнице пол-булки черствого белого хлеба.

- Значит, он уехал, как только я вышла из дома, - рассмотрела оставшиеся запасы еды, - рис, мука, полбутылки растительного масла, пять картофелин, полкоробочки пакетиков чайной заварки, сахарница полная, кофе на донышке, лапши две упаковки, пара пачек кукурузных хлопьев.

Приготовила кофе, отпивала мелкими глоточками, обжигая внутренности и осознала вдруг, что она -- одна теперь. Душа горем горевала, слёзы лились, не переставая.

- Сейчас я должна вымыть полы, потом -- спать, а утром -- с товаром на рынок, так как в первую очередь надо долги погасить по коммуналке.

На следующий день, заняв свободный ларёк, развешивала, раскладывала свои товары.

- Сульма, приветик! Ты сегодня раньше нас. Давно приехала?

- Вчера.

- Где в этот раз была?

- В Казахстане.

- Удачно съездила?

- Да нормально вроде.

- А что невесёлая?

- Устала.

День был пятничный, народу было много, и торговля получалась. К концу дня она уже не сомневалась, что в понедельник сумеет рассчитаться с долгами и прикупить себе съестных запасов. С рынка уходила в числе последних.

- Твой что, не приедет за тобой сегодня? - Спросила соседка, видя, что она тащит на себе огромный баул.

- Не приедет, Даша... Не приедет никогда больше...

- Что-то случилось?

- Случилось. Уехал он.

- Надолго?

- Навсегда. - И опять слёзы брызнули из глаз.

- Да ты что! - Удивилась та. - Сульма, так подожди, наш вон подъезжает, грузи к нам давай, подбросим, не очень ведь далеко.

Даша сама взялась за её сумищу, помогла поднять в багажник, а она только слёзы лила и ничего не могла произнести.

- Заехать утром за тобой?

- Нет, не надо, утром я сама как-нибудь. Спасибо.

Весь день она простояла на ногах, перекусила только чаем с отварным рисом. Термос большой трёхлитровый из Узбекистана он, видимо, тоже прихватил с собой, пришлось чай наливать в бутылку капроновую из-под минералки. Но она давно привыкла к мелким лишениям, связанными с рыночной торговлей, и её тело привыкло переносить небольшие стрессовые состояния, время от времени возникающие. А сердце болело от плача.

Бросив поклажу, собралась-таки в магазин за продуктами -- впереди два бойких торговых дня, а в понедельник она отдохнёт, тогда и наплачется досыта.

Неделю со слезами рассказывала подружкам-товаркам, как её обчистил бывший друг.

- А вы не расписаны с ним были?

- Не расписаны.

- Подлец какой!

- Обидно, девочки.

- Небеса его накажут! Не плачь, не стоит он того.

- Я ж всё для него делала... Всё для него...

- Сульма, нельзя так сильно любить. Говорят, Бог забирает всегда то, что мы любим очень сильно.

- Не знаю, как мне теперь быть...

- Квартира-то хоть на тебе?

- Только одни стены у меня и остались. На мне квартира.

- А машина?

- На нём была.

- Замки смени обязательно, а то вдруг снова заявится.

- Не заявится, - высказала предположение другая.

- Откуда знать, что у него на уме.

- Замки новые не помогут, если он надумает войти. Надо двери железные ставить, фирма здесь у нас открылась, красивые крепкие двери ставят.

- Где?

- На улице Горького.

- Даже не знаю...

- Поставишь новые двери, и не перейдёт он твой порог никогда, и сама быстрей успокоишься. И из сердца его выкинь. Забудь его. Нет его.

- Так жалко. Хорошо ведь жили...

- Нет. Не совсем, видно, хорошо, раз такой конец. Не по-мужски он поступил.

- Я до сих пор не могу поверить, что он это всё сам придумал. Может его кто с толку сбил?

- Конечно. Бабёнка какая-нибудь. А откуда он родом?

- Из Башкирии.

- Ты была там у него когда-нибудь?

- Нет.

- А он ездил туда?

- Да, весной этой.

- Значит, не нужна ты ему там, пойми это, раз со своими родными тебя за три года не познакомил даже.