Землянин 5.0

Мозг воспринял электронную карту. На ней были точно размечены все помещения и коридоры и даже присутствовала поясняющая легенда. А вот этажей у здания оказалось целых восемь, пять из них приходились на подземную часть.

Раз уж я находился на втором этаже, то решил с него и начать, затем подняться на третий, или первый, каким он значился на карте, а только потом спускаться в конструкторскую.

Второй этаж полнился тишиной, прерываемый редкими одинокими шагами. Здесь разместилась казарма. Солдаты в большинстве своем погрузились в матрасы, окутывающие тела подобно упругим жидкостям в капсулах отдыха, и в общей дремоте переживали виртуальные приключения. Лишь единицы ходили по металлическим полам, слушали генераторы музыки, сидели или лежали на кроватях, бездумно глядя в потолок, словом, скучали, как издревле свойственно солдату. Для огромного восьмиэтажного строения их было немного, даже мало – каких-то сто человек. Но на каждого приходился целый арсенал первостатейного оружия. По два самоприцельных энергорукава, значительно превосходящих мощность моего пистолета, энергомат и перевязь энергетических гранат. Ртутные одежды солдат поднимались от кончиков пальцев, полностью обтекали тела и оставляли открытыми только лица, которые, впрочем, также защищались боевым режимом, и тогда из серого костюма торчали только узкие пластиковые стекла, соединяющие виски.

Такое же добро могло стать и моим, стоило только принять предложение Федора Ивановича. Предложение выглядело все заманчивей: слишком заманчиво, чтобы верить, и потому же было причиной недоверия.

Экипировались солдаты одинаково, и только на двоих я заметил костюмы другого цвета – черного. Эти двое как раз были в числе немногих бодрствующих. Со мной они не заговорили, но и я свою разговорную потребность временно удовлетворил и новых собеседников не искал.

Многие помещения, снаружи казавшиеся одиночными, оторванными от остального здания комнатами, сообщались с помощью выдвижных мостиков. Их обособленность, вероятно, имела стратегическое значение: каждое такое помещение могло отделиться и оказаться заблокированным для неприятеля. Часто под окнами в комнатах стояли массивные черные энергометы.

Первый этаж, самый высокий, отводился под лабораторию и оказался полной противоположностью казарме. Здесь кипела, в прямом смысле, работа. Сотрудники в серых халатах кружили, как пчелы в улье, носились с колбами, выдыхающими дымные реакции, с какими-то фасовочными мешками и сумками медицинских инструментов. Какой прок был от всей этой лаборатории и могла ли она заменить самую примитивную ее автоматизированную сестру, я не знал. Здесь я всем беспрерывно мешал, о чем мне не уставали напоминать. Мне удалось проникнуть только в одно помещение, но там, помимо пустующего операционного стола, я ничего не успел увидеть – меня настигли и выпроводили. Здесь же за самой, вероятно, хлипкой деревянной дверью космодрома скрывался кабинет Рэя. Сейчас он был закрыт, а местонахождение начальника мне выяснить не удалось.

На третьем этаже, откуда я начинал путешествие, цвела и благоухала оранжерея. Для чего она понадобилась на космодроме, я представить не мог. Наверное, Рэй очень любит природу, только и всего. Одни толстые, как лианы, потомки вьюнков плелись по стенам, мерцая огненно-красными маленькими цветками, другие напоминали гигантские хризантемы, а их разноцветные бутоны были больше моей головы. Были здесь и энергогрибы, и другие их родственники, и кустарники с раскаленными ягодами, и деревья с белыми, светящимися в темноте плодами. Да и много чего еще удивительного я там увидел, а не прошел, наверное, и половины оранжереи. Сканер я включать не стал, иначе рисковал задержаться до часа, когда водохрюн откажется от лужи.

С четвертого этажа, или первого подземного, растянулась аж на три этажа конструкторская. Вот здесь уже начинался настоящий космодром. Центральная часть отделения проходила сквозь все три этажа. Внутри на магнитных платформах перемещались строители. Они варили металл сварочными перчатками, развешивали провода, плавили стекло и пластик. Сначала мне показалось, они заняты космолетом, на деле же они латали огромную дыру в три этажа.

– А где «Феникс»? – спросил я случайного рабочего.

Он посмотрел на меня удивленно.

– В каком смысле?

– В прямом. Где космолет?

– Ты уже в нем. Что, правда, не знал? – поразился он моему удивлению. – С первого этажа, что ли? Ну, выздоравливай, – он дружелюбно похлопал меня по плечу и вернулся к работе.

– Да как же он полетит? Такой несуразный… – запоздало спросил я, теперь уже себя самого. Здесь определенно было о чем подумать.

Удивление незаметно переросло в разочарование. Да, космолет больше, чем я думал, но что с того? Он не достроен и неизвестно вообще, сумеет ли когда-нибудь полететь. Для начала его нужно выкопать из земли и пепла – почему этим никто не обеспокоен? Так или иначе, а Федор Иванович меня обманул уже тем, что утаил часть правды, никакого восторга вопреки его ожиданиям латание дыры «Феникса» на меня не произвело.