Земные и небесные странствия поэта

Вы забыли меня. Полюбили чистую девушку и забыли грешницу… Но я не забыла вас… Я всегда любила и люблю вас… Ведь я одинока, как и вы…

Это бесы сделали нас одинокими… И заставили нас торговать всем, чем можно… Я торговала своим телом…

Недавно ко мне в клуб пришли кавказцы. Они пытали меня. Били… Потом сказали: “Мы хотим сделать из тебя смертницу. Соглашайся. Иначе — мы все равно убьем тебя… У тебя нет выбора… А мы заплатим тебе — пошлем деньги твоим нищим родителям… Уже послали… Ты должна взорвать свой ночной клуб!”

Мой дорогой Алик! Аминадав Соломонович!

Я согласилась…

Только я взорвусь не в своем ночном клубе… А перебегу с бомбой — и перебежала — напротив — в казино “ЭЭ” — “Элита Эльбруса”, где они собираются по ночам…

Они говорят, что русские — пьяницы и трусы… Я докажу, я уже доказала им, что это не так…

Не только в Исламе есть смертники! Они есть и в Православии!.. И их будет все больше и больше!

Поэт Z сказал: “Голгофский Крест, на котором распяли Спасителя, — это Меч, вонзенный в смирную Голгофу! Надо вырвать, вынуть этот Божий Меч из смиренной Голгофы и посечь им бесов Руси!..»

Вот Оно — Огненное! Боевое Православие!.. И я с Ним…

Мой дорогой учитель! Прощайте!.. Я очень счастлива теперь! Очень!..

Вечно Ваша Капа-Сутра.

Р.S. Появляются ли в ночном зеркале лунном наши Пушкин и Натали?

Поклон им.

Письмо я бросила по дороге в “ЭЭ” (“Элита Эльбруса”)”

…Мы потушили свечи…

Оставили только две свечи поминальные… Хотя это было слишком театрально…

Но — увы! — только наша нищая театральность может смягчить ледяную жестокость смерти…

Я вдруг вспомнил, что недавно читал в газетах о чудовищном взрыве в центре Москвы, в казино “ЭЭ”.

Журналисты, как всегда, ернически, издевательски сообщали о том, что дикая, горная смертница перепутала ночной клуб и казино “ЭЭ”, и по ошибке взорвалась не там, куда ее направили…

О Боже!..

…Капа! Девочка моя!..

Я упустил тебя… я виноват пред тобой неизбывно…

Они взорвали божественное тело Твое…

Они взломали Дивные Часы Твоей плоти…

Но Твоя героическая бессмертная Душа витает, ликует над Святой Русью, великая Девочка моя!

Да! да! да!..

Позволь мне разрыдаться на прощанье, Девочка моя… Героиня Руси…

— Анна, теперь я должен поехать…

Черешни созрели… Я через два дня вернусь…

Мы должны поставить памятник Капе… Как безвестному герою России…

— Царь Дарий… возьмите меня с собой… я хочу увидеть то Дерево… и тот Водопад, и ту Реку…

Я тоже хочу набрать черешен… Я хочу поехать в страну ваших воспоминаний…

Пустите меня туда… туда… туда…

О Боже…

…Но я не хотел брать ее в эту страну…

Да и чувство какого-то рока, какой-то сладкой обреченности не позволило мне…

Да и денег на авиабилет для неё не было у меня…

Вот так совершил я последнюю смертельную свою ошибку…

И она поглядела на меня мокрыми, лесными, преданными, родимыми колокольцами-колокольчиками чуткими, разливными своими…

И опустила покорно головку точеную, пшеничнольняную, птичью…

И смирилась… Смертно…

Я не знал, что больше никогда не увижу её на земле…

Но не может быть, чтобы не было другой встречи…

О Боже! Не может быть…

Ангел Серебряные Власы… ты же вечна…

Но я еще раз увидел ее на земле…

Глава двадцать седьмая

СОВА

…Сова Минервы вылетает только в сумерках…

Гегель

…Погляди на народ кладбища —

И вот все они побросали щиты перед одной Стрелой Тленья…

Шейх Унсури

…Раннее утро…

Золотое, чистое, как утреннее лицо возлюбленной моей…

— Спи, спи… Не надо вставать… провожать меня…

Анна спит… Или не хочет тревожить меня и лежит с закрытыми глазами…

Но я тороплюсь, тревожусь перед тяжелой дорогой, и она не хочет мешать мне…

Хотя чувствую я, как она хочет проститься со мной…

Но она покорная…. Но она любит, чует, слышит меня, как может только вся влюбленная, вся погруженная в тебя, вся одинокая без тебя женщина самоотреченно любить тебя…

Я встаю. Одеваюсь….

Почему-то прощальный взгляд мой останавливается на анином велосипедике с вилами в мешке… Велосипедик давно стоит укоризненно, пыльно в сенях…

Давно я хотел убрать его на чердак или вообще выкинуть из дому, подарить детям…

А не убрал и не подарил….

Я выхожу из дому во двор к голубым елям моим. Завожу машину…

Слышится глухой, низкочастотный правительственный сигнал машины…

Кто там?..

Я открываю ветхие воротца свои: там стоит роскошный джип “Мерседес”.

Из джипа выходит худенький отрок бледноголовый…

Он говорит мне тихо, значительно:

— Я Николай Ивлев! Не слыхали?.. Олигарх. Мне принадлежат все подмосковные ПТО — полигоны твердых отходов… Ха-ха! Я мусорный олигарх!..

Но все, в конце концов, оказываются на моих полигонах в качестве твердых отходов…

И люди тоже… Сейчас много нищих и брошенных — и мы предоставляем им — ха-ха! — бесплатные коллективные могилы!.. Как в концлагерях…

Смутное время… Смутные общие могилы…

Я вздрагиваю от его хладных слов…

— Я вам сочувствую… Но я тороплюсь на самолет….

— Мне понравились ваши голубые ели… после моих голых полигонов они потрясающе смотрятся… Я покупаю у вас их…