Зенобия из рода Клеопатры

— Аврелиан, если ты решишься и выдвинешь свою кандидатуру на избрание консулом, обещаю поддержку. Кстати, выборы потребуют значительных расходов. Не секрет, что, несмотря на долгую службу римскому народу, у тебя нет средств, достойных твоего усердия. Таким людям, как ты, мы и должны помогать. Не беспокойся, Рим возьмет на себя все расходы.

Дальше всё происходило, как задумал император. На выборах Аврелиан получил большинство голосов, затем в сенатском заседании его утвердили в должности консула. Валериан остался доволен и, чтобы его любимец не сомневался в щедрости покровителя, обратился с письмом к префекту государственного казначейства:

«Ввиду бедности консула Аврелиана, но благодаря которой он оказался велик выдай ему триста золотых антонинианов, три тысячи маленьких

филиппеев и пятьдесят тысяч сестерциев медью, десять тонких мужских туник, двадцать полотняных египетских, две одинаковые кипрские скатерти, десять африканских ковров, десять мавретанских покрывал, сто свиней, сто овец».

В честь избрания на высокую должность Аврелиан совершил жертвоприношение в главном римском храме Юпитера: две большие жертвы — быками, и четыре малые — овцами. После устроил пир, куда пригласил сенаторов и римлян из знатных семей; главным гостем был император Валериан.

Завершив торжественные мероприятия, Аврелиан вернулся в расположение армии, переместившейся в Галлию, где несколькими боевыми действиями восстановил пограничную линию Империи в прежнем положении. Выполнив задачу, поощрил армию тем, что распределил военную добычу поровну — между рядовыми и командирами, деньгами, ценностями и пленными для продажи в рабы.

Возвратившись на время в Рим, Аврелиан не забыл благодетеля. Передал Валериану «пятьсот рабов, две тысячи коров, тысячу кобылиц, десять тысяч овец и пятнадцать тысяч коз, а в императорский дворец на Палатине поместил большое число особых ценностей»…

РИМ ИСПОДВОЛЬ

Аврелиан, выходец из провинции, с юных лет не представлял свою жизнь в многолюдном городе. Как профессиональный военный проводил время в походах, гарнизонах и полевых лагерях, отчего не задумывался о собственном доме, символе добропорядочного семейного уюта. А когда в сорок лет женился, довольствовался скромной усадьбой недалеко от Рима — приданым супруги.

Будучи на военной службе, Аврелиан появлялся в столице нечасто. Чтобы не привлекать излишнего внимания, в сопровождение брал нескольких младших командиров и слуг. Пользовался крытой повозкой, откуда наблюдал за прохожими. Всматриваясь в озабоченные лица, старался угадать положение в обществе, имущественный достаток или происхождение — любимое занятие!

До неожиданного вознесения Аврелиана на римский трон его образ жизни мало кого интересовал, но по прежним годам характеризовался как пристойный. Одежды носил простые, надёжные в носке. Обожал жареное мясо и крепкое вино, любил посещать цирк с состязаниями колесниц, делая большие ставки. Понятно, при проигрышах сильно злился и портил жизнь подчинённым людям. Не любил посещать театры, но когда ставилась греческая трагедия с участием мимов, обожал смотреть. Слушая скабрезные шутки презираемых в обществе актёров над богами, военачальниками, знатными римлянами и даже императорами, громко смеялся. Выделял любимцев, передавая им дорогие подарки. Для тех, кто знал Аврелиана, его вкусы казались слишком странными, чтобы его понимать, на что он находил объяснение:

— Меня трудно осуждать за моё отношение к смеху, поскольку я не одинок в своём увлечении. Все императоры восторгались игрой знаменитых мимов, приглашали на пиры, чтобы развлечь себя и гостей. И мне после просмотра трагедии так и хочется высушить слёзы радостным смехом. Вы спросите: для чего? Отвечу — для того, чтобы в оболочке мимов мы узнавали себя, свою сущность, чтобы потом краснеть и содрогаться. Разве я неправ?

***

Боевой военачальник Аврелиан догадывался, по какому поводу сенаторы призвали его в Рим. После смерти Валериана трон пустовал. Претенденты не дремали. Заговоры зрели по всему периметру границ Империи и внутри Сената.

В городе Аврелиан сменил повозку на крытую лектику, носилки с четырьмя рабами и приказал нести себя к рынку. Двое гвардейцев заняли место впереди, принуждая зазевавшихся прохожих освобождать дорогу.

Рынок бурлил людскими водоворотами, как река в весеннем паводке. Покачиваясь в такт шагам носильщиков, Аврелиан с любопытством разглядывал через занавеску жизнь римлян. На пути встречались ещё лектики и паланкины, средства передвижения богачей и знатных римлян, также переносные кресла и ложа. Как правило, они были окружены клиентами, слугами и рабами — чем знатнее римлянин, тем больше толпа! Некоторые граждане, заметив лектику в сопровождении военных, останавливались и с любопытством разглядывали лектику, угадывая хозяина.