Зенобия из рода Клеопатры

Аврелиан вернулся на скамью. Наступило молчание. Сенаторы не ожидали отказа. Председатель растерянно огляделся и заметил поднятую руку убелённого сединами Авла Пуллия, в недавнем прошлом командира конницы в Италии. Сенатор решительно заявил:

— Сказанному Аврелианом удивляться не приходится. При достославном императоре Галлиене мы служили в одном войске. Также я наслышан о его скромности при несомненной отваге и полководческой славе. Разве можно забыть, как совсем недавно командующий легионами в Италии Квинтилл примерил на себя императорскую власть, не спросив разрешения у Сената? А когда Квинтилл узнал, что войско его покинуло и ушло к Аврелиану, узурпатор перерезал себе вены. И вот я спрашиваю вас, отцы-сенаторы: как тогда поступил Аврелиан?

Пуллий оглядел зал и торжествующе провозгласил:

— В тот день армия вознесла Аврелиана на императорский престол. А он отказался, убеждая воинов, что это незаконно. Тем поступком он совершенно очистил себя от всего того, что было преступным, от всего того, что порождено нечистой совестью или пагубными ухищрениями, наконец — от всяких интриг. И после совершил много славных подвигов. Легионеры видели его в бою, поэтому пели о нём: «Столько вина нам не выпить, сколько крови пролил он». Я слышал, что в сражении с сарматами, совершившими набег на римское поселение, он убил собственной рукой сорок восемь врагов, а за остальное время — до полутысячи. И много врагов взял в плен и сделал рабами для римлян. Если вы хотите увидеть народного героя — он перед вами, сенаторы! И нам будет оказана большая честь, если Аврелиан согласится взять на себя консульскую власть.

Председатель решил завершить обсуждение, не поскупившись похвалой:

— Я тоже не устаю восхищаться доблестью Аврелиана, который действительно ни о чём другом не помышляет, как только честно служить римскому народу и Отечеству. Действительно, разве он славен не во всех отношениях? Разве нельзя сравнить его с Корнелием Сципионом — победителем карфагенянина Ганнибала? Он — освободитель Иллирика, он — восстановитель Галлий, он — во всем великий пример знатного полководца. Я не могу ничего прибавить о таком муже. Ему и мы, и всё государство, по единодушному признанию всего войска, обязаны столь многим, что едва ли можно найти достойные его или слишком большие награды. Мы ждём твоего окончательного слова, Ульпий Кринит Аврелиан.

Военачальник поднялся с места. Голос выдавал полную решимость:

— Я приму почётное для меня предложение, когда добьюсь дисциплины во всех легионах и полного подчинения власти императора. Я добьюсь, чтобы оружие всех моих воинов было вычищено, железные острия отточены, а обувь и одежда новая, прочная. Пусть каждый чистит своего коня и вьючную лошадь, пусть не продаёт фуража животных, а за мулом, приписанным к центурии, пусть ходят все сообща. Пусть мои воины живут не за счёт того, что отберут у своего же населения, а за счёт добычи, отнятой у врага. И пусть никто не крадёт чужого цыпленка, пусть никто не трогает овцы, пусть никто не уносит винограда, пусть никто не топчет жатвы, пусть никто не вымогает масла, соли, дров. Пусть всякий довольствуется своим пайком. Пусть мои воины пользуются бесплатным лечением у врачей, ничего не дают жрецам-гаруспикам, этим проходимцам, обманщикам, на постое ведут себя скромно и пусть жалованье своё не тратят в трактире. А кто будет заводить ссоры, тот должен быть бит.

Аврелиан поднял правую руку, призывая сенаторов к вниманию.

— Надеюсь, вы со мной согласитесь, что одним моим назначением не обойтись. Нужно время и наши совместные действия. Лучше будет, если я возвращусь к войску, чтобы продолжить начатое дело. Время не терпит — германцы устремлены на римские земли, сарматы грабят Причерноморье, а готы уже в Эгеиде. Они разграбили Афины, Аргос, Спарту, Коринф, Фивы. Со стороны Македонии, Греции, Родоса и Кипра надвигаются враждебные Риму племена. Но я обещаю вам, что своё назначение я с вами отмечу в Риме, как только все варвары будут разгромлены.

***

Через полгода в Сенате зачитали письмо из Галлии от Аврелиана:

«Император Домиций Аврелиан Луций Кринит — Сенату.

По божественному знаку свыше, указывающему путь к процветанию Отечества, я беру власть над Римом и римским народом».

Глава пятая

ВЫБОР СДЕЛАН

НЕУСТРАШИМАЯ

После принятия решения занять царский престол все дни и месяцы Зенобия ощущала реальную угрозу в отношении себя и сына Вабааллата. Гал-лиен не простит такой шаг. Римские императоры и прежде не оставляли безнаказанными подобные вызовы не только от врагов или сателлитов, но даже от союзников, кем до последнего времени доводилось быть Пальмирскому царству. А если случалось, «виновник» непременно появлялся в Риме с униженными объяснениями, подкрепляя доводы ценными дарами… Зенобия имела в виду и такой шаг.

Понимая её сомнения, Лонгин советовал остерегаться: