Зеркала (СИ)

Директор был тем, кто не признавал хозяина Дома. Его все признавали: старшие, мелкие, воспитатели даже, когда успокоить кого-то требовалось; этим воздух пропитан был, об этом кричали стены, птицы, голосами крошащие холодную ночную тишину, но только не Директор, решивший откуда-то, что у него в этом месте есть какая-то власть. Гнойный закатил глаза, сбрасывая ноги с подоконника. «Ты что, серьёзно?» — так и читалось в его взгляде.

— То есть просил передать, чтобы ты новенького не прессовал, — объяснил Замай. Гнойный фыркнул. С какой это стати Директора вообще стало такое волновать?

— Гной, я серьёзно. Пацан, кажется, того…

— Здесь все «того», — невозмутимо отбросил хозяин Дома.

— Он типа немой.

— О-о. А вот это новость. Молодец.

Парень ухмыльнулся и затушил сигарету о ладонь. Кажется, огонёк веселья загорался в этих умирающих от скуки и уныния коридорах.

— Но, опять же, с какой стати меня должно это волновать? Неужели мы в свой последний год собираемся прерывать традицию, которую прокладывали столь усердно наши старшие товарищи?

— Нет в тебе ни капли сострадания, Гной.

— А где было ваше хвалёное сострадание, когда Джуб из меня мелкого дурь выбивал? — Гнойный с усмешкой потрепал Замая за щёки.

— Это ещё вопрос кто там у кого из вас что выбивал, — отмахнулся тот.

Да, у них было не так много развлечений. Не так много обычаев, которые перетекали из выпуска в выпуск, но именно этот здесь чтили едва ли не охотнее всех. Гнойный и сам прошёл через это, и не раз проводил других. Он и слышать ничего не желал о каких бы то ни было поблажках. Только не в его время. Впрочем, в череде нескончаемого тревожного ожидания такое событие могло скрасить пару-другую дней, которые уж слишком одинаково проходили. Всем вокруг было известно: Гнойный не сделает ни шага назад.

Выбравшаяся с чердака Хима появилась в столовой только на ужине, чем вызвала крайнее возмущение воспитателей женских групп. Впрочем, они не столько её не рады были видеть, сколько негодовали из-за того, что она снова уселась к мальчишкам.

— Эй, ты столики не попутала? — саркастично заметил Букер.

— Цыц, — огрызнулся Гнойный. И все вокруг него покорно замолчали, уткнувшись в тарелки.

— А пускай только прогонят, — болтая ногами, Хима потянулась. — Есть новости, — весело доложила она. — Кличка новенького — Рикки, определён во вторую старшую, то есть к Генералу, то есть к вам.

— О-о-о, — поднялся одобрительный гул со всех сторон.

— Тихо! — рявкнул Гнойный, разгоняя нарастающее волнение. — Что ещё?

— Шестнадцать лет, городская неженка, хотя родился не в городе. Состоит на учёте в дурке. Несколько месяцев назад его изнасиловали. С тех пор не разговаривает.

Над столом повисло неловкое молчание. В лице не изменилась только Хима, наблюдавшая за реакцией остальных, те самые остальные, которые наблюдали за реакцией Гнойного, и Гнойный, который в словах девушки, казалось, не услышал ничего странного.

— Гной, ты всё ещё уверен?.. — начал было Букер, но Гнойный ему даже договорить не дал.

— Несчастные ссыкуны!

Он с шумом поднялся со своего места и вышел из столовой, оставив недоеденный жалкий ужин остывать.

— Да кто против-то? — крикнул Букер ему вслед. Проводив Гнойного взглядом, он повернулся к остальным и развёл руками. Хима пожала плечами, притянув к себе хозяйскую тарелку.

Кем они были в конце концов, чтобы решения того, кого выбрал Дом, оспаривать?

Они ни на что не подписывались, они сами никого не выбирали, но каждый из них будет делать так, как скажет хозяин Дома, а тот в свою очередь в лепёшку расшибётся, но каждого здесь защитит, только дорогу ему не переходите. Дом сам определяет хозяина, но только от хозяина будет зависеть, какой атмосфера в Доме будет в следующие шесть лет. Но никто не пребывает здесь достаточно долго, чтобы сравнить больше двух выпусков.

Предыдущий хозяин Дома, Хайд, рос здесь с раннего детства, и каким он должен был стать, знал не понаслышке. Он сохранил те власть, силу и самоотверженность, характерные предшествующим ему людям. А вот Гнойный стенам этого места был чужд, он предыдущего выпуска не видел. Не был знаком со старшими, не знал, каким ему нужно было становиться. Это только Генерал, быть может, и помнил. Тот, кто ещё предыдущий выпуск видел. Как пылающее пламя сменялось блеском металла, а после — губительным для всего разрушающим одиночеством. Хозяева Дома всегда по грани ходили, держались её осторожно, сохраняли нейтралитет, помогали выбирать уходящих, защищали остающихся, но Гнойный всех их переплюнул. Сильнее его не было за последние выпуски и в то же время не было людей, настолько затянутых в неназванное место.

Хима не знала подробностей. Она смотрела в спину человека, за которым согласилась идти, и думала о том, что он не ту сторону себе выбрал. Нет, ей, вообще-то, было всё равно. Её только собственный путь интересовал, а о себе она давно всё знала. В этом выпуске она после хозяина Дома сильнейшая. А таким одна дорога.