Зеркала (СИ)

В столовой на первом было оживлённо. В отражениях зеркал буднично мелькали люди, не существующие в реальности. Гнойный, грязный, как чёрт, спустился с чердака к обеду и всё время только и ловил на себе недовольные взгляды воспитателей. Впрочем, он давно не видел другого выражения на их лицах, тем более, если речь шла о нём. В общей суматохе кто-то поставил Гнойному подножку, и тот едва не запнулся. Тень, призрачная, неуловимая, шепнула на ухо, чтобы он не задерживался, и исчезла, никем не замеченная.

Все новости за последние часы Гнойный узнал у Букера за пару минут. За столько же времени он пообедал и ушёл из столовой.

— Хозяин Дома весь в делах, — пробормотал Замай, ковыряясь в тарелке. — Совсем скоро так о друзьях забудет, — с усмешкой протянул он.

Они прятали такие места. Чердак. Площадка под лестницей у запасного выхода. Закрытые душевые в конце второго этажа. Разваливающаяся стена старого сарая. Пара кладовок. И ещё с десяток того, чего просто так не перечислишь, потому что даже когда коридоры пустели, они могли заиметь свойства таких мест. Обнаруженные однажды, они качеств своих не утрачивали, обретая их вновь, когда про них забывали. Это был секрет Дома, известный лишь некоторым его воспитанникам. Не страшащимся того, что здесь происходило. Тех, кто стремился к этому, кто сторонился иных возможностей.

— Привет, — раздался сзади весёлый голос и кто-то обнял Гнойного за плечи, повиснув на них.

Прикосновение это ощущалось странно. Непроявившимся полностью — вот как о нём рассказывали. Это чувство одновременной принадлежности чему-то и вместе с тем непринадлежности было известно только таким, как Гнойный. Оно не поддавалось детальному описанию, потому что не было необходимости описывать его кому-то. Стоило заговорить с тем, кто понимает тебя, как нужда в таких словах отпадала, потому что никто из них не разбирался в себе настолько, чтобы понять, на что это чувство всё-таки походило. Гнойный мог ощущать его прикосновения, но он чувствовал их не телом. Для того, кто стоял за его спиной, телесный контакт никогда не имел особенного значения.

— Фаллен, не виси на мне, — недовольно пробормотал Гнойный, остановившийся посреди опустевшего коридора.

— Но я скучал! — раздался полный возмущения голос из-за спины. — Итак, со всеми делами наконец покончено, и теперь я весь твой.

— Тебя не было слишком долго. — Гнойный сложил руки на груди.

— И ты не представляешь, какая это морока — разносить приглашения! — пожаловался Фаллен. — Но, в общем, мы нашли парня, который откликнулся. И теперь все в сборе.

— Значит, это буду я, Хима и тот парень? — Гнойный спиной чувствовал, как Фаллен улыбается своей хитрющей лисьей улыбкой, на которую только он и был способен.

— А вот всё тебе расскажи, — промурлыкал он.

Да куда уж ещё больше секретов, вздохнул хозяин Дома. Он ещё мог понять, почему некоторые вещи прятали от остальных, но зачем их было прятать от него? Между тем что-то в Фаллене изменилось. Его прикосновения стали более… человечными, что ли?

— Проявляешься? — догадался Гнойный.

— Ага, — Фаллен уткнулся носом ему в затылок. — Время приходит. Пока оно есть, нужно пользоваться моментом.

***

Хозяин Дома стоял в конце коридора у открытого окна и смотрел на осень, окутавшую внутренний двор. Уже давно пожелтели и осыпались деревья у ограды, легла к земле трава под ударами первых заморозков. Они пришлись на конец сентября, однажды встретив воспитанников Дома ранним утром искрящимся инеем на замёрзших травинках. Зима в этом году будет холодной, подумали тогда все, и мелких в этот день на улицу не выпустили. Рабочие как раз заканчивали менять стеклопакеты в окнах на первом этаже.

К зиме всё уляжется. Времени у них оставалось не больше месяца, а то и в разы меньше. Чувствовал ли Гнойный что-то особенное? Порывы холодного воздуха сносили любые его мысли: дурные и хорошие, успокаивающие и ободряющие. Свежий воздух опустошал, вымывая из воспоминаний суетливость утра. Гнойный ловким движением запрыгнул на подоконник и достал из кармана пачку сигарет; в ней ещё оставалась пара штук.

Замай нашёл его, когда Гнойный докуривал последнюю, стряхивая пепел в окно. Хозяин Дома сидел на подоконнике, обхватив колени руками и подтянув их к груди. Для остальных он бы и вовсе слился со стенами своим бледным и нездоровым видом. Он продрог до костей, но не слезал, безразлично разглядывая свои владения, растянувшиеся до забора и кое-где — дальше, о чём знали немногие. Его воспоминания об этом тоже были подёрнуты временем, но теплились на уровне интуиции: в ту ночь было слишком темно, разбивался свет и шёл ливень; земля превращалась в кашу под ногами, а он мчался вперёд, уже и не вспомнить, зачем.

— Тебя Директор искал, — предупредил Замай.

— Чего хотел?

— Поговорить.