Зерна огня, или Свидетель деяния

И на этот раз Егорий ответил – не скрывая дрожи в голосе:

– Хороший, верно. Спасибо, брат.

И вот хороший сын, лишь снова оказавшись на грани смерти, нашел время признаться отцу в том, что давным-давно следовало сказать. Ну не дурак ли?

– Помнишь, как она сказала? В последний день, на пиру… или нет, это после пира было, ты уже, наверное, не слышал. «Нравишься ты мне, храбрец. С тобой бы и волю свою позабыла». – И принц, будто разом лишившись последних сил, закрыл глаза.

Не хуже самих степняков знали король и его сын, что означала прощальная фраза зеленоглазой Волчицы. Девушка, что не пожалела для парня таких слов, будет хранить ему верность и ждать сватовства. Ровно год.

– Ох и дурень ты, сынок, – покачал головой Егорий. – Самый что ни на есть дурень.

Принц словно и не услышал. Весь он был там, в давнем весеннем утре, и в голосе его звенели вина и отчаяние:

– Я ответил: не жди, только год зря потеряешь. Веришь, отец, я и не понял тогда… а только, на кого ни взгляну с тех пор, все не то. Словно зачарованный.

– А…

– Нет, – прервал отца принц. – Не такой уж я лопух! Сразу проверил, чисто. Да и нет такого, чтоб сох я по ней или там тосковал, ночей не спал. Или там, чтоб самой распрекрасной ее считал, чтоб никто другой и не снился. Понимаю ведь: обычная девчонка. Просто… вот как сказать? Вспомню ее – и на сердце теплеет.

Валерий умолк; молчал и король. Лерка вспоминал прикосновения твердых маленьких ладошек, привычных к поводьям, тяжелому ножу и боевому луку. И мягких, таких мягких губ. И серую шерсть, мокрую от крови, блестящую в свете факелов. А Егорий думал: многие хотят породниться с правителем Двенадцати Земель, многие надеются поиметь свою выгоду через юную супругу Валерия, а вот Волкам для союзнического договора хватило слова – по обычаю Степи. Никаких бумаг и подписей, лишь руки встречаются в пожатии над костром, и меняют хозяев боевой лук и кинжал, и стоят рядом кони, лениво отмахиваясь от слепней. Просто, недоказательно – и незыблемо.

– А она ведь могла убежать, – сказал вдруг Лерка. – Нет, осталась… подмогу позвала, а сама осталась… меня прикрыть.

Недоказательно, вновь подумал Егорий. Случись что со мной, никто в совете и не вспомнит, а вспомнят – сделают вид, что знать ничего не знают. Лера не забудет, конечно, да ведь не дело королю глотку драть, доказывая отцовские договоренности. А я ведь не только спокойными дорогами, я им жизнью сына обязан. И без того запрещать не стал бы, но как же плотно ложится эта любовь в нужный политический расклад… Судьба? Что ж, так тому и быть.

– Звать-то как ее, я уж забыл? Сабира, Сагмира?

– Саглара, – голос принца дрогнул.

– Так вот, сынок, – в голосе короля зазвенели приказные нотки, – как поднимет тебя Вахрамей на ноги, бери коня и скачи за своей милой. И чтобы без нее не возвращался. Сватайся честь по чести, как положено. И запомни, да не забудь своим сыновьям объяснить, а они пусть своим передадут: нельзя из века в век брать жен из княжьих и королевских домов, а уж коли случается такая любовь, как у тебя с Сагларой, – это знак. От Господа знак, понял?

Валерий неуверенно кивнул.

– Что ж, вот и ладно. – Егорий потрепал сына по взъерошенным волосам, усмехнулся. – Думал я одну свадьбу справлять, да вы с Радой себе не изменили. Как в детстве вместе шкодничали, так и теперь вдвоем подгадали.

– Что мы подгадали? – Из спальни выглянула Рада, зевнула, потерла кулачками глаза. – Лер, ты как?

– Докладывай сестренке, – подмигнул сыну повеселевший король. – А я, пожалуй, пойду с Вахрамеем потолкую. И смотри, сын, не забудь, что я тебе сказал.

– Не забуду… – Лера запнулся, вздохнул. – Словно гора с плеч… Спасибо, папа…

Егорий лишь кивнул. К длинному перечню пришедших за ночь на ум забот добавилась еще одна, самая, пожалуй, сложная. Что ж, хвала Господу и на том, что не самая неприятная! Лечись, сынок, и не думай, чего будет стоить отцу, чтобы твоей королевой стала зеленоглазая Саглара.

2. Дмитрий, князь Белопольский, шурин короля Егория

Белопольский князь примчался в Славышть ближе к полудню. На галопе пролетел дворцовые ворота – получившие сигнал амулета-пропуска стражники едва успели отскочить. Осадил взмыленного гнедого, окинул угрюмым взглядом заполненный гвардейцами широкий двор. Парнишка-конюх присвистнул, принялся вываживать коня да еще бурчал под нос неодобрительно: настолько ухайдакать крепконогого степняка-пролукровку – это ж как гнать надо было?! Впрочем, особо не зарывался: тяжелую руку королевиного брата во дворце знали. Сам же князь, пропыленный, ступающий тяжелее и медленней обычного, лишь спросил у начальника караула, что с принцем и где король. Выслушал короткий ответ, кивнул. Велел доложить о себе. Мальчишка из новобранцев порскнул вверх по лестнице, князь грузно, заставляя ступени жалобно скрипеть, пошел следом.

Поднявшись, заколебался: сворачивать к королевскому кабинету или к покоям наследника? Но Егорий уже спешил навстречу.

Не столько родня, сколько давние союзники, они обменялись крепким рукопожатием.