Жаклин Кеннеди. Американская королева

С огромным удовольствием Джеки посещала занятия театрального кружка. Она с детства мечтала стать актрисой, только вот, как писала Юше, нипочем бы не смогла голодать во имя искусства. Она сыграла мистера Бингли в «Гордости и предубеждении», Хриса в «Пигмалионе и Галатее» Гилберта, отвечала за костюмы в «Изумительном Крайтоне», была рабочим сцены, когда труппа ставила «Яблоневый сад». Кроме того, Джеки сочиняла стихи и статьи и рисовала (анонимно) для школьной газеты, а в 1947-м, втором году выпуска газеты, состояла в редакционной коллегии. Она написала сценарий минимум к одному из четырех ежегодных школьных праздников, сделала перед всей школой доклад на одном из воскресных собраний и, разумеется, не раз вместе с верной Балериной выигрывала школьные состязания. Дважды имя Джеки выгравировали на серебряном кубке за победу в конном шоу. Из других связанных с нею вещей можно назвать игрушечного слона, которого старшие до сих пор вручают новичкам.

Хотя Джеки, по ее словам, «обожала» Фармингтон, некоторые старинные школьные традиции казались ей нелепыми, особенно традиция в конце первого года просить старших девочек загадывать желания. Эта процедура сопровождалась страстными заверениями в любви и клятвами в вечной верности истинному духу Фармингтона, что невероятно смешило Джеки. Она пообещала найти самую страшненькую девочку, которая бы точно понимала, что совершенно не нравится Джеки. Школьный гимн тоже прославлял возвышенную дружбу. Бурные восторги Сью Нортон по поводу Фармингтона заставляли Джеки покатываться со смеху. Рядом с простодушной Сью она чувствовала себя грешницей и в следующем семестре переехала в комнату к Нэнси Таккерман.

Она регулярно писала Ли и Юше. Ли, четырьмя годами моложе Джеки, была еще ребенком и пухлыми щеками напоминала щенка. Она больше сестры страдала от перемен, вызванных в ее жизни разводом и новым браком матери. Ей, конечно, нравилось в Мерривуде и Хаммерсмите, но она тосковала по прежней жизни в Ист-Хэмптоне. Оглядываясь назад, Ли говорила, что ее «слишком рано пересадили на чуждую почву»: «В Мерривуде я всегда чувствовала себя совершенно одинокой, потому что старшие дети разъезжались по школам, а мама с отчимом постоянно где-то путешествовали. Я оставалась одна в огромном доме, в огромном поместье, и мне было очень тоскливо». Как-то раз, по ее словам, она сбежала в приют, лишь бы скрыться от одиночества.

Соперничая с Джеки, которая ела все, что угодно, и не толстела, Ли стала анорексичкой. В двенадцать лет она написала Джеки в Фармингтон и спросила совета, как похудеть. Джеки велела начать курить и ограничить себя в еде. К несчастью, письмо попало в руки Джанет, которая немедля отправила старшей дочери сердитое послание о вреде никотина для юных девушек. «Знала бы она, что Ли взяла сигарету, как только выпустила из рук погремушку», – хмыкнула Джеки. Они с Нэнси Таккерман делали вид, будто курят – карандаши, поскольку настоящих сигарет достать не могли, и любили подкрепиться, а потому регулярно уговаривали какого-нибудь местного мальчишку за небольшую мзду купить им шоколадного мороженого в лавке, куда ученицам ходить запрещалось.

Отношения сестер оставались сложными, в них было все – и любовь, и соперничество, и подтрунивание друг над другом. Ли поступила в Фармингтон в 1947 году, когда Джеки как раз закончила школу, и часто ощущала, что находится в тени старшей сестры. В сентябре того же года Джеки уже из колледжа Вассар написала Юше и попросила «не забывать малявку», которой одиноко в непривычном месте и которая, что ни говори, еще совсем ребенок. Тем не менее Джеки продолжала поддразнивать Ли, причем, по отзывам друзей, насмешки старшей сестры были для младшей сущей пыткой. В Фармингтоне Ли получала письма от незнакомых парней – Джеки флиртовала напропалую и представлялась именем сестры.