Жаклин Кеннеди. Американская королева

14 апреля Джо Армстронг и Карли Саймон, мать которой умерла четырьмя месяцами раньше, устроили для Джеки обед, чтобы «подбодрить ее». Как вспоминал Джо Армстронг, «она все время повторяла: “Еще четыре недели – и я снова стану собой…”». На прощание Карли вручила ей ноты новой песни, на написание которой ее вдохновила Джеки. Песня называлась «Отмеченная солнцем». На следующий день Джеки слегла. Лечение стероидами вызвало прободную язву. Джеки увезли в больницу на операцию. После выписки она изо всех сил старалась вести нормальную жизнь – например, обедала с друзьями вроде Джона Лоринга и Каролины Эрреры. Обычно они с Каролиной ходили в ресторан Mortimer’s, где Джеки всегда занимала столик в углу. «Пойдем в Mortimer’s?» – однажды спросила по телефону Каролина. А Джеки, по обыкновению заботливая, знала, что Каролина занята своим апрельским показом и до Mortimer’s ей далековато. «Вы не поверите, но, зная, что я очень занята и что мне вполне по душе Royalton, куда во время недели моды ходят все, она предложила пойти туда. “Ты уверена, что тебе там понравится?” – спросила я. “Ну конечно”, – ответила она и приехала. А ведь в тот день она чувствовала себя очень-очень плохо. Не могла есть и принесла с собой в термосе суп».

Джеки не признавалась друзьям, а пожалуй, и себе, что может умереть. Она думала о друзьях, которых любила и уже не увидит, и писала им как обычно, словно это не была ее последняя весна. Уильяму ванден Хьювелу она прислала записку: «Всего один абзац, когда мы уже понимали, что конец близок, просто сказала, как много значила для нее наша дружба. Она, как никто другой из моих знакомых, умела писать прекрасные письма».

Доктора предлагали радикальные методы, к примеру пересадку костного мозга. Обычно подобные операции пациентам старше пятидесяти не делали, но Джеки – человек спортивный, как знать… «У врачей вообще двойственное отношение к знаменитостям, – вспоминал один из друзей Джеки. – Они толком не знали, предлагать ли ей что-то радикальное или же обращаться бережно». Сама Джеки чувствовала, что продолжать лечение не имеет смысла. «Она сознавала, что дети покинули гнездо, а значит, она исполнила свой долг перед ними и теперь можно не бороться за жизнь. Она не собиралась принимать экстраординарные меры, чтобы продлить свою жизнь», – писала Эдна О’Брайен. К тому же она понимала, что уже не сможет заниматься всем тем, что дарило ей бодрость и ощущение полноты жизни, вроде скачки на лошади по просторам Виргинии. Именно о Виргинии и тамошних друзьях Джеки думала, когда 19 апреля писала строки, которые Ева Фаут назвала «самым своим любимым письмом от Джеки». Ева и Чарли вели большую кампанию против задуманного концерном Disney строительства развлекательного парка под Миддлбургом, и Джеки с жаром их поддерживала. Джеки благодарила Еву за то, что она держит ее в курсе событий, поскольку Миддлбург – место, где она была очень счастлива: «Я молюсь каждый день, чтобы у Disney ничего не вышло…» «Она умерла накануне нашей победы, – писал Чарли Уайтхаус, – она позволила нам использовать ее имя и передавала нам значительные средства, а также охотно рассказывала об ужасной стройке друзьям…»

Кэри и Эдит Уэлч намеревались проведать Джеки перед своим отъездом в Европу, намеченным на четверг 12 мая, но Джеки позвонила и попросила зайти в среду, при этом состоялся совершенно обычный разговор. «Одного я понять не могу… – вспоминал Кэри Уэлч. – Когда уже после смерти Джеки мы вернулись из Европы, наш сын Томас передал мне пачку газет, освещавших последние дни Джеки, и там я прочитал, что в тот день, когда мы виделись, ей было до невозможности плохо… но это никак не вяжется с реальными событиями…» На прощание Кэри сказал: «“Джеки, до новой встречи…” Я не знал, насколько все серьезно, да и что еще я мог бы сказать? Мы обнялись, а Морис покачал головой и обронил: “Много народу к нам заходит на этих днях”».

Это было в среду 11 мая. В воскресенье 15 мая Джеки прогулялась по Центральному парку с Морисом и внуками. В понедельник ее снова отвезли в больницу – с ознобом и начинающейся пневмонией. Рак уже захватил печень. В среду она выписалась и уехала домой умирать. Среди немногих, кому разрешили ее повидать, был Юша Окинклосс, любивший ее с первой встречи в 1941 году. Он писал:

...

Я было загрустил, но Джеки сумела внушить мне счастье и гордость, помогла осознать, что подарила мне привилегию долгой и близкой дружбы… Я понимал: она знает, что ей осталось совсем немного. И ушла она без жалости к себе…

Джеки умерла 19 мая в 22.15. На следующий день Джон-младший сказал ожидающим журналистам: «Она умерла так же, как жила, по своим правилам, и мы все этому рады». В частной беседе Морис Темпелсман, который находился рядом с Джеки до последней минуты, сказал: «Она ушла с присущим ей мужеством».