Жаклин Кеннеди. Американская королева

Интерес к Клинтонам зародился еще в 1991 году, когда, по словам Хиллари, Клинтону передали, что Джеки и Джон-младший говорят о нем как о возможном президенте. Они были среди первых, кто внес свой вклад в его кампанию. В июне 1992 года Джеки пригласила Хиллари к себе на обед. «Когда мы встретились в ее прекрасной квартире, заставленной книгами, Джеки держалась со мной так, будто мы давние подруги. В итоге короткий обед обернулся долгим разговором. Она показала многие свои последние проекты, вышедшие книги и те, что были ей интересны. Мы много говорили о нашем общем интересе к писательству и обсуждали идеи книг, какими Джеки могла бы заняться в будущем. Но в основном говорили о детях, о том, каково жить в Белом доме. Она не сомневалась, что мой муж победит, и хотела дать мне совет…» Джеки позвонила Хиллари в Вашингтон и еще раз пригласила на обед. «Она дала мне дельные советы, как превратить Белый дом в семейный очаг, – вспоминала Хиллари Клинтон, – а кроме того, прекрасно помнила, как непросто было в ее время исполнять роль хозяйки Белого дома, не теряя себя. Она сказала: “Надо делать все так, как считаешь нужным, а не подстраиваться под других. Конечно, стоит поинтересоваться, как поступали другие, и извлечь из этого урок, но главное – оставаться собой”».

На традиционном пикнике в честь Дня труда, который Джеки устраивала в Ред-Гейте на Мартас-Винъярде, они с Карли Саймон пели простенькие песенки внуку Джеки, семимесячному Джеку. А потом Джеки, как тысячи американцев, вернулась в город. В октябре ездила в Бостон на повторное торжественное открытие Библиотеки Кеннеди в присутствии президента Клинтона. Примечательно, что она не вздрогнула от поцелуя Клинтона, как когда-то, когда ее поцеловал в щеку его предшественник, демократ Джимми Картер. В ноябре она была в Виргинии, каталась на своем любимце – сером жеребце Фрэнке. И накануне тридцатой годовщины смерти Кеннеди упала с коня, да так, что на тридцать минут потеряла сознание, и ее отвезли в больницу. Она вернулась в Нью-Йорк и впервые за много лет не участвовала во встрече охотничьего клуба по случаю Дня благодарения. Примерно тогда же Courir News сообщила, что Джеки продала Фар-Хиллс Каролине и Джону за символическую сумму. Должно быть, она сделала этот шаг вполне обдуманно, во избежание больших налогов и с мыслью о том, что жизнь небесконечна.

Один из врачей виргинской больницы обратил внимание на желвак в паховой области, но отнес его за счет инфекции и назначил курс антибиотиков. Каролина Эррера вспоминала, что, выписавшись из больницы, Джеки позвонила ей и «пожаловалась на постоянный озноб, от которого никак не избавишься… потом она сказала, что ей нужна прямая блуза или жакет, а на вопрос зачем, ответила, что после того злополучного падения почему-то очень располнела в талии, а ведь надо выходить в свет. Возможно, это было началом болезни, и она об этом знала».

Джеки становилось хуже. В 1993-м, когда Джеки и Морис после Рождества совершали круиз по Карибскому морю, ее стали мучить сильные боли в паху, а по возвращении в Нью-Йорк она нащупала у себя на шее увеличенные узлы.

Вот что писали ее биографы:

...

В Нью-Йорке Джеки обратилась за консультацией к д-ру Каролине Агрести, нейрохирургу из Медицинского центра Корнеллского университета, и та обнаружила увеличенные узлы на шее и под мышками. Компьютерная аксиальная томография показала наличие узлов в грудной клетке и глубоко в брюшной полости, в ретроперитонеальной области. Д-р Агрести назначила биопсию одного из шейных узлов, и оказалось, что у Джеки неходжкинская лимфома. Патолог сказал Лоренсу Олтману, медэксперту, писавшему для New York Times, что клетки анапластические, то есть неразвитые, а значит, болезнь крайне злокачественная и может распространиться на другие органы.