Жаклин Кеннеди. Американская королева

Кэри и Эдит Уэлч намеревались проведать Джеки перед своим отъездом в Европу, намеченным на четверг 12 мая, но Джеки позвонила и попросила зайти в среду, при этом состоялся совершенно обычный разговор. «Одного я понять не могу… – вспоминал Кэри Уэлч. – Когда уже после смерти Джеки мы вернулись из Европы, наш сын Томас передал мне пачку газет, освещавших последние дни Джеки, и там я прочитал, что в тот день, когда мы виделись, ей было до невозможности плохо… но это никак не вяжется с реальными событиями…» На прощание Кэри сказал: «“Джеки, до новой встречи…” Я не знал, насколько все серьезно, да и что еще я мог бы сказать? Мы обнялись, а Морис покачал головой и обронил: “Много народу к нам заходит на этих днях”».

Это было в среду 11 мая. В воскресенье 15 мая Джеки прогулялась по Центральному парку с Морисом и внуками. В понедельник ее снова отвезли в больницу – с ознобом и начинающейся пневмонией. Рак уже захватил печень. В среду она выписалась и уехала домой умирать. Среди немногих, кому разрешили ее повидать, был Юша Окинклосс, любивший ее с первой встречи в 1941 году. Он писал:

Я было загрустил, но Джеки сумела внушить мне счастье и гордость, помогла осознать, что подарила мне привилегию долгой и близкой дружбы… Я понимал: она знает, что ей осталось совсем немного. И ушла она без жалости к себе…

Джеки умерла 19 мая в 22.15. На следующий день Джон-младший сказал ожидающим журналистам: «Она умерла так же, как жила, по своим правилам, и мы все этому рады». В частной беседе Морис Темпелсман, который находился рядом с Джеки до последней минуты, сказал: «Она ушла с присущим ей мужеством».

Да, с мужеством, но и с оттенком театральности, которая всегда была при ней. Софиты телевизионщиков освещали ночное небо, и сотни людей толпились на почтительном расстоянии от дома, где Королева Америки с достоинством встретила смерть и теперь лежала в своей элегантной постели, в окружении семьи и слуг, а также нескольких избранных друзей. Подобные сцены на протяжении веков сопровождали кончину царей, императоров, королев. А за стенами репортеры тщетно пытались объяснить, почему такое происходит в демократической Америке, почему столько людей оплакивают уход богатой шестидесятичетырехлетней женщины.

Для тех, кто ее оплакивал, Джеки была необъяснимым образом связана с историей их страны и их эпохи, с образом лучшей Америки, который, возможно, существовал лишь в их умах. Более тридцати лет Джеки оставалась частью жизни американцев. Иссушенное болезнью лицо на последних фото было реальным, а не красивой маской. Как говорила подруга Джеки Эдна О’Брайен, это было «лицо женщины, которая прожила настоящую жизнь и теперь собиралась пережить смерть…». Нимфа из Центрального парка, чью подлинную сущность так никто и не уловил, исчезла…

Ну что ж, прощай…

В воскресенье 22 мая гроб с телом Джеки, накрытый старинным покрывалом, стоял в ее гостиной перед камином. Утром подле него сидел Морис, читал воскресные газеты, как они оба привыкли. Он и дети пригласили друзей и родных на неофициальные поминки перед похоронами. Каролина плакала, обычная сдержанность изменила ей, а Джон-младший держался, возможно, просто был в шоке. Однажды даже помахал толпе под окнами. На поминки пришли Рейчел Меллон и, разумеется, Нэнси Таккерман, которая нашла в себе силы организовать похороны своей самой близкой подруги. Приехали также Майк Николс с женой, Ричард и Дорис Гудвин, Джейн Хичкок, Карен Лернер, Джо Армстронг, Карли Саймон. Возникла легкая заминка, когда Карли Саймон попыталась положить на гроб записку, но Эд Шлоссберг велел ее убрать, поскольку это была привилегия детей и внуков. Банни Меллон занималась цветами, которые охапками несли отовсюду. Фрэнк Синатра прислал две дюжины алых роз с запиской «Королеве Америки», а Лиза Салливан принесла корзину васильков, самых любимых цветов Джеки…

Похороны состоялись 23 мая. Панихида прошла в церкви Святого Игнатия Лойолы, где когда-то крестили Джеки и где она конфирмовалась. Несли гроб любимый охранник Джон Уолш, Энтони Радзивилл, Тимоти Шрайвер, Уильям Смит, Роберт Кеннеди-младший, Кристофер Лоуфорд, Эдвард Кеннеди-младший и муж маленькой Джанет, Льюис Радерфорд. Среди распорядителей был и сын Прови, Густаво Паредес. Открывая панихиду, Джон-младший сказал собравшимся, как трудно оказалось подобрать отрывки из Библии, которые отражали бы характер матери: «На ум приходили три вещи: любовь к слову, привязанность к дому и семье и дух приключений».