Жан Брюс. Детективы

— Прямой дороги туда нет. Отсюда надо ехать через Адатиум, Александровск и Трамбасс. Адатиум — маленький шахтерский городок в горах. Из Ногликов туда ведет плохая дорога. Александровск — главный порт в Татарском проливе; десять тысяч жителей. Недавно построенная железная дорога соединяет Адатиум с Александровском. Линия начинается в Гродекове, в угольном бассейне Дербиненко… Вы представляете себе, о чем я говорю?

Юбер с полным ртом энергично кивнул головой.

— Я могу нарисовать вам по памяти карту Сахалина и безошибочно указать на ней населенные пункты, о которых вы говорите. Можете продолжать. Если что-нибудь будет непонятно, я попрошу у вас разъяснений.

— Таким образом, в Адатиуме можно сесть на поезд с углем, идущий к Гродекова в Александровск. Пассажирских вагонов нет, но многие люди устраиваются, как могут, на угле, и никто им ничего не говорит. Если вы не привлечете к себе внимания, то сможете добраться до Татарского пролива, избежав проверки документов…

Она встала, унесла тарелки и через минуту вернулась, неся главное блюдо: свиные ребрышки с рисом.

— Самой сложной будет первая часть поездки: из Ногликов в Адатиум. Если вы не пойдете пешком и не поедете на велосипеде девяносто километров по дороге, все время идущей на подъем, придется садиться в автобус. Концентрация двадцати пассажиров на таком маленьком пространстве в течение четырех часов неизбежно будет опасной для человека в вашем положении.

— Тем более, что я недостаточно хорошо говорю по-русски, чтобы сойти за местного. У меня не очень большой словарный запас.

— Вы понимаете этот язык?

— Да, почти все, что говорят, но я полагаю, что здешние жители разговаривают на своем особом диалекте?

— Да, конечно. Но коренных сахалинцев мало. Население на три четверти состоит из настоящих русских. В сорок шестом была массовая иммиграция из ста тысяч человек.

— Я не буду много болтать.

Она отпила несколько глотков чая, отставила кружку и с задумчивым видом сказала:

— До Адатиума вам придется действовать одному. Арест Такары запрещает мне прикрывать вас при отъезде. Если вас арестуют, я не должна провалиться…

— Полностью с вами согласен, — одобрил Юбер. — Таковы правила игры.

— Тем не менее я поеду тем же автобусом, но ни под каким предлогом не вступайте со мной в контакт. Только я могу брать на себя инициативы такого рода…

— Полностью согласен. Можете мне доверять.

Ее светло-голубые глаза сузились.

— Я знаю, — сказала она. — И не хотела бы иметь вас своим противником.

— Лично я не отказался бы побороться с вами… в рукопашном бою.

Лин осталась холодной.

— Я хотела сказать, что могу вам доверять, потому что вы сильный, безжалостный, энергичный и, должно быть, редко совершали ошибки во время заданий…

Он кивнул.

— Я вышел невредимым из многих передряг, потому что, наверное, чего-то стою. И конечно, мне очень везет…

Глава 4

Надпись, выгравированная на бордюрном камне, указывала: «Адатиум 84 — Нуиво 5». Нуиво было старым названием Ногликов.

Юбер поглубже надвинул на голову кепку, повесил котомку на лямку и сел на каменную тумбу. Где-то недалеко гудел самолет. Юбер машинально поднял глаза на узкую полоску неба, видневшуюся между кронами гигантских пихт, но ничего не увидел. Самолет улетел, и снова запели птицы.

Узкая каменистая дорога, казалось, терялась в густом лесу, росшем по обеим ее сторонам. Перед Юбером была тропинка, по которой он пришел, обойдя Ноглики. Маннова посоветовала ему не садиться в автобус в городе и указала лесную тропу, позволявшую выйти на шоссе. Поблизости шла крупная рубка, и Юбера могли принять за дровосека.

Он посмотрел на свои руки, которые были натерты смолой и грязью, на грязные ногти. Руки лесоруба… От ботинок из жесткой кожи у него болели ноги. В Адатиуме надо будет найти другие, если, конечно, он туда доедет, в чем отнюдь не был уверен…

Он поднял кепку и провел рукой по наголо обритой голове, к чему еще не успел привыкнуть. Лин сама провела эту операцию после того, как убедила Юбера, что его стрижка слишком «западная» и может привлечь к нему внимание.

Послышался шум мотора. Он надел кепку и прислушался. Это должен быть автобус. С сильно бьющимся сердцем он встал и повесил торбу на плечо. Он прекрасно знал свою роль, но в делах такого рода всегда следует ожидать непредвиденных случайностей.

Автобус медленно выехал из-за поворота. Он был старым, японской модели. Наверняка военный трофей, заканчивающий свою жизнь на службе обществу. На крыше лежала куча багажа. За жалкой машиной стлалось густое облако выхлопных газов.

Юбер помахал рукой, как ему говорила Лин Маннова. Автобус остановился, жутко скрипя. Открылась дверь. Юбер вошел и тут же сказал шоферу:

— Адатиум.

— Десять рублей, — ответил тот, отрывая билет от бобины.