Жан-Жак Руссо

Ему оставались в жизни только умственные занятия. И еще — дружба. Жан-Жак часто виделся с Кондильяком, младшим братом господина де Мабли, которого знал еще в Лионе во времена своего репетиторства. Тот был приверженцем эмпирической философии, которая утверждала, что механизм духовной жизни можно изучить исходя из того тезиса, что наши идеи являются следствием наших чувств. Это он ранее познакомил Жан-Жака с Дидро, который по-дружески отнесся к нему и впоследствии поможет найти издателя для его большого труда «Рассуждение о природе человеческих знаний». Каждую неделю трое философов собирались за обедом в Панье-Флери близ Пале-Рояля.

Жан-Жак особенно сблизился с Дидро, который тоже перебивался с хлеба на воду. В 1745 году Дидро перевел «Очерк о заслугах и добродетели»

Шефтсбери, а в 1746–1748 годах вместе с Эйду и Туссеном — шесть томов медицинского словаря Роберта Джеймса. Эти два человека, Руссо и Дидро, много значили друг для друга. Жан-Жак чувствовал себя гораздо увереннее рядом с экспансивным и великодушным Дидро, быстрый ум которого всегда опережал его собственный.

Одинаково ли было направление их мыслей? Католицизм Руссо к тому времени успел основательно поблекнуть, и потому оптимистический деизм Дидро[20], которым были проникнуты его примечания к переводу Шефтсбери, не мог его напугать. Между тем Дидро продолжал быстро продвигаться в своих интеллектуальных поисках — даже слишком быстро. В 1746 году он опубликовал свои «Философские мысли»,

которые положили начало антихристианской полемике, апологии скептицизма и «реабилитации» страстей. В них было сказано: «Расширяйте Бога». Но по мере Его «расширения» — что от Него оставалось? Дидро и Руссо говорили о природе, но вкладывали в это слово разный смысл. Дидро понимал под природой некую абстрактную активную силу, а его друг представлял себе ее одушевленной, созданной Творцом и управляемой Провидением.

Годом позже Дидро написал «Прогулки скептика», в которых уже проявил подозрительный интерес к идеям Спинозы — о вечной и самостоятельно развивающейся материи. В 1749 году в своем «Письме о слепых»

Дидро пошел еще дальше: он отнес Бога-Творца в разряд лишних понятий и «заменил» Его вечной материей, развивающейся в процессе множественных случайных проб и ошибок. О каком Творении может в таком случае идти речь? Все сведено к «началу, когда материя в брожении дала толчок расцвету Вселенной», то есть к бесчисленным и бесконечным фантастическим комбинациям внутри самой разнородной материи. Так за четыре года Дидро прошел путь к законченному атеистическому материализму.

Жан-Жаку было чуждо такое мировоззрение. Однако его дружеские чувства к Дидро побуждали его верить в то, что можно быть атеистом и при этом оставаться добродетельным человеком. Но придет время, когда он усомнится в этом. Что действительно ослабло в Руссо, так это доверие к церкви, но не вера в Бога. Пассивный по натуре и неуверенный в себе, он мог какое-то время казаться другу переубежденным его доводами, и потому позднее, после разрыва с Руссо, Дидро будет считать, что имел дело с лицемером.

В конце 1747 года два. друга (пока еще) затеяли совместное дело — периодическое издание, наподобие английского, которое договорились составлять поочередно. Жан-Жак определил его задачи: сообщать о новых литературных и научных трудах и давать им беспристрастную оценку. Издание должно было иметь название «Пересмешник»,

но дальше названия дело не пошло.

Причина была в том, что в то время зарождалась уже другая идея, действительно достойная века Просвещения. Издатели стали подумывать о публикации перевода четырех томов «Циклопедии» Эфраима Чемберса[21], объединив для этого Дидро как переводчика и математика д’Аламбера в качестве научного эксперта. Оба они в октябре 1747 года были назначены содиректорами этого проекта, сам же проект сменил поставленную перед ним задачу. Он переставал быть простым переводом, а становился самостоятельным носителем нового духа времени — своеобразным обзором современных научных достижений, таблицей прогресса человеческого разума не только в науках, но и в «механических искусствах», то есть в технике. Вместе с тем Дидро хотел предпринять «подкоп» под церковь и подвести под общественную мораль иные основания — не религиозные. Одним словом, «изменить общий образ мышления».

Поначалу Руссо, конечно, принял участие в работе. Ему были поручены статьи о музыке. Но это для него было как удар кнута. 27 января 1749 года он написал мадам де Варан: «Объем работы всё увеличивается прямо у меня под рукой… Я вынужден урывать время даже у сна. Я изнемогаю от усталости, но я обещал — и должен держать слово. К тому же этим я показываю фигу тем людям, которые причиняли мне зло, и моя злость против них придает мне силы… У каждого — свое оружие: вместо того чтобы петь песенки своим недругам, я составляю им статьи словаря».