Жанна Ланвен

Первопроходцы haute couture

Все те новшества, изменившие моду в то время, стали называться haute couture, были призваны продавать не ткани и искусство мастериц, а наряд, скроенный и сшитый так, как придумал только один человек – кутюрье. Человек, которому принадлежала эта идея, был англичанином, его звали Чарльз-Фредерик Ворт. Он родился в 1825 году, занимался торговлей тканями в Лондоне, а потом в Париже в галантерее Гажелен.

Ворт убедил одну модель фирмы, его будущую жену, надевать платья, созданные им, на работу в магазине. Восхищенные клиентки просили сшить такие же наряды, и его труд был высоко оценен. Вскоре он смог открыть свое собственное дело, кстати говоря, благодаря принцессе Полине фон Меттерних, супруге австрийского посла в Париже, своей первой клиентке.

Очень простое платье из тюля со вставками из серебряной парчи привлекло к этой женщине, до этого известной дурнушке, всеобщее внимание в Тюильри: Ворт стал знаменит, а вместе с ним вошли в моду и новые тенденции.

Ворт в совершенстве владел искусством драпировки, умел обыгрывать разные свойства тканей, знал, как создать неожиданные силуэты при помощи воланов и складок, орнамента, кружев, позументов, галунов и бахромы. Он мог приподнять или чуть опустить турнюр (это сооружение из кринолина тогда еще носили) или совершенно неожиданно соединить такие части костюма, как корсаж, напоминающий мужской пиджак, и юбку с воланами, создавая в одежде «эклектический стиль», который царил в то время в архитектуре.

Ворт также изменил привычную манеру продавать и покупать одежду. Открыв свой салон, где принимал клиенток, он всячески развлекал их и обхаживал. В романе «Добыча» в персонаже Вормса Золя изобразил личные черты самого кутюрье, его эстетические принципы: «диктатор в моде», «гениальный модельер и портной, перед которым преклоняли колени все королевы Второй империи». Он заставлял Рене стоять «перед огромным от пола до потолка зеркалом. Он долго рассматривал ее, сдвинув брови, а молодая женщина, затаив дыхание, боялась даже пошевелиться. Через несколько минут мэтр в порыве вдохновения хватал карандаш и широкими отрывистыми штрихами рисовал эскиз будущего шедевра»[138]. Здесь Золя рисует портрет настоящего художника, в которого превратился обыкновенный портной.

Опыт работы продавцом помог Ворту осознать одну свою особенность: он прекрасно понимал женщин, понимал их нравы и желания, вкусы и манеру делать покупки. Он осознал, что подтолкнуть женщину к покупке скорее всего удастся, показав ей реальную вещь, а не просто красивый рисунок. Кутюрье продвигал идею «модных показов», когда одежда оживала перед глазами покупательниц, обретая очертания живых женщин – манекенщиц, которых тогда называли «двойники». Этих «двойников» мы сейчас называем моделями-манекенщицами, тогда их все критиковали. Эдмон де Гонкур писал, что у Эмиля Пинга[139], «известного модельера для лореток», была специальная мрачная зала, где «можно было смотреть на женщин, прогуливавшихся взад и вперед по комнате, демонстрируя одежду. Лица этих женщин-вешалок уже утратили былую живость, они двигались как автоматы. Большинство из них были молоды, но выглядели старше своих лет, их поблекшие увядшие лица, казалось, навсегда застыли в унылой порочной гримасе»

[140]. Тем не менее старались им подражать.

Примеру Ворта вскоре последовали самые предприимчивые и амбициозные продавцы тканей и аксессуаров. Перед ними открывались пути быстрого обогащения, но надо лишь научиться разбираться не только в сырье, но и в законах моды, понимать, как вообще нужно одеваться. Они превратились в творцов, в созидателей, оставаясь при этом дельцами, распоряжавшимися довольно большими денежными средствами. Но как бы велика ни была страсть модельеров стать художниками, со всеми вытекающими из этого последствиями – капризами, взбалмошностью и крайним индивидуализмом, – долгое время в обществе они считались не более чем портными и галантерейщиками. Дусе не принимали в домах тех дам, которых он одевал. Позже Пуаре играл роль шута в свете, а Жанна Ланвен в зените славы почти никогда не появлялась там. Из этого поколения только Шанель смогла преодолеть все границы между общественными классами. Видимо, кутюрье всегда оставались немного в долгу перед своими клиентами. Например, принцесса фон Меттерних написала в своих «Мемуарах»: «Конечно, его работа стоила дорого, ужасно дорого, чудовищно дорого, но он (Ворт) был человеком благодарным, и должна сказать к его чести, лишь у немногих это качество было столь развито, как у него. Он никогда ни на секунду не забывал, что именно мне обязан своей репутацией, и выказывал мне при любом случае глубокую искреннюю признательность»[141].

Лили Лангри в платье для чаепития от Ворта, 1900-е годы. Фонд А. Васильева