Жара

— Увидел у вас на кухне свет. Хотел поговорить с тобой. — Я даже растерялась. — Слушай, извини, что я так грубил тебе. Просто я с ума сходил от волнения. И к тому же чувствовал, что в этом есть моя вина. Ну и сорвал злобу на тебе. Хотя ты была единственной, кто не потерял самообладание. — Он шагнул ко мне. — Ты молодец, Шарлотта, — сказал он и обнял меня. Вот это да!!!

— Я, правда, ничего не…

— Да, все ты, — сказал он и начал целовать меня прямо тут, во дворе.

— Джош… — забормотала я, но он не дал договорить, крепче сжал меня в объятиях, его небритая щека царапнула по лицу. Наверное, я была бы менее скованной, если бы мы не стояли посреди двора, у всех на виду. Я так и ждала, что Вив или кто-нибудь из ребят высунутся в окно.

Джош крепче прижал меня к себе, стиснул мне руки так, чтобы я не могла (а я и не хотела!) сопротивляться его чарам.

— Mmmmmm… Никогда бы не подумал, — мечтательно сказал он, — но так и есть, ты великолепна.

Великолепна? Я?! В чем, интересно?

— Ты нашла Кейт. Ты во всем разобралась.

Ах, вот в чем! Я высвободилась из его объятий, но от смущения не могла произнести ни слова — меня только что поцеловал Джош. Но тут он повернулся к своей двери.

— Пойду-ка я домой, я дежурю на телефоне. Не представляю, во что там вляпался мой младший братец. — Он легонько подтолкнул меня в плечо и подмигнул: — Продолжим завтра с того места, на котором остановились, — загадочно сказал он. — Ну, пока. — И исчез.

Я вошла в дом и рухнула на диван. Что такое задумал Джош? Сначала сжимает меня в страстных объятиях, целует, доводит до дрожи в коленях, а потом уходит, холодный как камень. Что он имел в виду: «Продолжим завтра с того места, на котором остановились?» Ничего не понимаю. Может, он таким образом отблагодарил меня? Странный ты парень, Джош Роулинсон, но, по-моему, я люблю тебя. Тут все без изменений…

Я снова поставила чайник, заварила-таки себе чашку кофе и с удовольствием выпила ее. Было уже за полночь. Я включила радио и незаметно задремала. В полтретьего ночи Джош просунул голову в дверь и сказал, что ни о каких несчастных случаях не сообщалось, полиция ищет Джо, а сам Джош попытается хоть немного поспать. Спать не хотелось. В четыре утра запели птицы. Я уже плохо соображала, что вокруг происходит. Я вспомнила Джоша, сотни раз прокручивала в памяти его поцелуй — перемотка назад, снова в замедленном темпе, быстрая перемотка назад и опять, пока это все не стало мне казаться лишь волшебным, фантастическим сном. Да и было ли что-то? Неужели Джош и вправду поцеловал меня после всех этих лет томления?! Но тут в моей памяти всплыли другие моменты этого ужасного дня. Господи, где же Джо?

В полпятого взошло солнце. В пять пятнадцать я услышала хруст гравия под ногами. Дверь открылась. Я вскочила. В дверях стоял Джо и в руках держал нечто окровавленное, отдаленно похожее на Скраппи.

— Полотенце. На стол, — все, что он сказал.

Я схватила чистое полотенце с полки. Он осторожно положил Скраппи на стол. Она заскулила.

— Ох, Джо, — начала я.

Он перебил:

— Вскипяти чайник и принеси побольше ваты и пинцет. И еще полотенец. Быстро!

Я включила чайник и побежала за своей косметичкой. Потом принесла еще полотенец и повязок из аптечки. Джо тихо говорил со Скраппи и гладил ее по голове, как будто уговаривая потерпеть.

— Подержи ее, пока я помою руки, Шарл.

Я продолжила гладить Скраппи по голове. Ее не надо было держать, — она бы и не смогла никуда уйти. Я особенно не разглядывала, но видела, что кровь шла из двух мест. Зачем ему пинцет? Джо опустил его в кувшин и полил кипяченой водой. Я догадалась, что он его стерилизует.

— Нет, Джо. Дай я прокипячу его. Много времени это не займет, а рисковать не стоит.

Я налила немного воды в миску, и он начал макать в нее ватные шарики и промывать раны. Джо все делал очень осторожно и ласково приговаривал:

— Все хорошо, девочка. Мы тебя вылечим. Не бойся. Мы тебя помоем и почистим. Я их вытащу.

Джо был так сосредоточен, что даже не заметил, как обжегся, когда вынул пинцет из кипящей воды. И тут я поняла, что он собирается сделать.

— Держи ее, Шарлотта. Говори с ней. Ей сейчас будет больно, но я сделаю это быстро. Я вижу дробинки. И…

Я держала бедную Скраппи и почувствовала, как она вздрогнула, когда Джо ловко засунул пинцет в рану. Он аж засиял, когда вынул первую дробинку.

— Ух ты! Прямо как в кино! — я была потрясена.

— Там еще семь или восемь, — мрачно сказал он.

— А в другой ране? — спросила я, когда он извлек следующую дробинку.

— А там просто сильный порез. Его надо промыть, потом еще антибиотики понадобятся. Гораздо важнее сейчас избавиться от дроби. Не знаю, вынесет ли она.

Мы продолжали неприятную операцию, пока Джо не удостоверился, что вынул все. Я насчитала десять дробинок. Скраппи казалась мертвой.

— Джо, сейчас почти семь утра. Может, позвонить ветеринару?

— Как ты предлагаешь тащить ее в клинику? А на дом к собакам, которые пугают овец, они не ходят! Во всяком случае, не в это время суток.

— Кстати, Джо, надо сказать твоим, что ты нашелся. Твой папа отвезет нас. Или Джош.

— Каким образом?