Жара в Архангельске-2

Мать жила месяц в деревне и ничего не знала о том, что дочь лежала в психбольнице. Друзья Оливы хотели было ей об этом сообщить, но та строго-настрого запретила им это делать. Олива знала, что есть вещи, которые матери лучше не знать: ибо лучше от этого всё равно не станет, а вот хуже станет наверняка. Она ещё не забыла, как зимой мать вынесла ей все мозги из-за Салтыкова, поэтому ей отнюдь не хотелось продолжения банкета.

— Пи-пец! — только и произнёс Салтыков, узнав от Майкла эти новости, — Вот, Майкл, ты ещё спрашиваешь, почему я с ней расстался. Я принципиально не люблю людей, которые сидят на заднице и нихуя не хотят делать, ожидая, что кто-то им всё принесёт на блюдечке с золотой каёмочкой…

— Раньше тебя это не напрягало, — заметил Майкл.

— Напрягало, в том-то и дело. Она всегда ненавидела работать, как будто это не её обязанность, а она создана только для того, чтоб на диване валяться и заставлять всех выслушивать о том, какая она несчастная.

— Ладно, закроем эту тему, — посоветовал Майкл.

А Олива тем временем жила как приходилось. Она уже давно поняла, что Салтыков её не любит и надеяться ей, в общем-то, не на что, но после того последнего разговора подсознательно опять стала ждать, что он ей напишет или позвонит. Умом она понимала, и убеждала себя в том, что эти четыре слова «мелкий, я тебя люблю», были сказаны словно заезженной пластинкой и не содержали в себе ни капли правды, но ей так не хватало этих четырёх слов, что она готова была поверить в них, если он произнесёт их ещё раз и при других обстоятельствах.

«Дурак ты дурак, — сокрушённо вздыхала Олива, — Если б ты был искренен в своих словах — я бы тебя простила в одну секунду, забыла бы обо всём и приехала бы к тебе. Но зря я надеюсь — я тебе не нужна, я это знаю. Я должна вычеркнуть тебя из своей жизни и жить дальше. Довольно ты мне горя уже причинил…»

Впрочем, шли дни, а Салтыков не подавал никаких признаков жизни, и Олива поняла, что это всё: больше он ей не напишет и не позвонит. Жизнь её снова стала пустой, хотя пустоту эту отчасти скрадывали её друзья, которые стали более внимательны к ней после истории в Питере. Денис писал ей в аську почти каждый день; писала и Никки, приглашала Оливу пожить у себя месяцок в Архангельске, так как мама уехала отдыхать на юг. Олива приняла приглашение; ей вновь хотелось побывать в этом чудном городе, увидеть вновь всех своих друзей. И она поехала на вокзал покупать билеты.

Откровенно говоря, Оливе не хотелось, чтобы Салтыкову стало известно о том, что она приезжает. В глубине души она надеялась всё же встретить его там; однако шестым чувством понимала, что ему это знать совсем необязательно. Поэтому Олива ничего не сказала о предстоящей поездке даже Ане, и благоразумно спрятала купленные билеты в ящик стола.

Между тем, наступила пятница. Вечером Аня пошла в клуб с Поляковой, Олива осталась дома и, чтобы скоротать этот пустой летний вечер, залезла в аську.

— Привет, — написал ей Кузька, — Как оно, вообще?

— Вообще потихоньку, — созналась Олива, — А у тебя?

— Херово… — отвечал он, помолчав.

— Чего так?

— Она…

— Кто она-то? Девушка?

— Да…

— Хм, я не знала, что у тебя есть девушка…

— Её и нет, — сказал Кузька, — Три месяца я не мог ей признаться. Теперь решился, а она — нет…

— Нда, печально, — посочувствовала Олива, — Но ведь как-то надо дальше жить…

— Надо, — отвечал он, — Поэтому я устроился на работу. Буду работать без выходных, с утра и до ночи. Буду занят, чтобы не думать о ней…

— Это правильно, — одобрила Олива, — Труд в таких случаях если не спасает, то хотя бы даёт временную анестезию. Знаю по себе.

— Ладно, — Кузька решил переменить тему, — Как твоя книга?

— Книга?

— Ну да, книга. «Жара в Архангельске». Ты будешь её издавать?

— Издавать? — Олива даже стормозила, — Не знаю, не думала об этом пока… А ты читал?

— Читал, — сказал Кузька.

— Думаешь, стоит её напечатать в издательстве?

— А почему нет? Попробуй, ты ничего не теряешь, — посоветовал он, — Единственное, некоторые вещи можно было бы оттуда убрать, стереть лишние эпизоды, кое-какого креативчика добавить — и будет отличная весчь!

— А какие эпизоды там лишние? — забеспокоилась Олива.

— Ну например, беспредметный разговор Дениса с одногруппниками о футболе, игра Урбан Роад, не имеющая к общей сюжетной линии никакого отношения… Потом, сцена, когда мы зимой спорили о предстоящих выборах: я говорил немного не то. Я сказал, что выборы ничего не решают, но не говорил при этом, что не надо ходить на выборы.

— А об чём же тогда спор-то был? — искренне удивилась Олива.

— Спор был, но в нём были несколько другие тонкости, — усмехнулся Кузька, — Впрочем, как бы то ни было, я считаю, тебе стоит издать книгу. Если пропихнёшь её в массы, может статься, что ты срубишь на ней много бабла, а Архангельск прославишь так, что в него поедут туристы со всей России.