Жара в Архангельске-2

Даниил взял в ладони лицо Оливы, поцеловал её в губы. Она закрыла глаза. Нет, не Даниила видела она перед собой сейчас — перед её глазами стояло лицо Салтыкова, его равнодушный, холодный взгляд…

— Отпусти грустные мысли, — прошептал Даниил, гладя её по волосам.

Олива молча уткнулась лицом в подушку.

Дождавшись, когда он, наконец, заснул (или сделал вид, что заснул), Олива тихонько вылезла из постели и на цыпочках, босиком вышла в коридор. Вышла она туда без какой-либо цели, но и спать в своей комнате она не могла.

«Глупо, глупо… — стучало в её голове, — Действительно, чем горжусь? За что я его избила? Может, он и не виноват вовсе, а я его избила… Вместо того, чтобы попытаться понять человека, как дура с кулаками на него набросилась… И как теперь это всё исправить?..»

«Никак», — пришёл ответ ей откуда-то изнутри.

«Но что же делать? Я не могу смириться с тем, что я его потеряла, — продолжала она думать, — Буду сидеть у него под дверью как собака, сутки, двое — сколько угодно, хоть целую вечность буду там сидеть, до тех пор, пока он меня не простит…»

Приняв такое решение, Олива хотела было привести план в исполнение сейчас же, но голоса из Никкиной спальни заставили её остановиться.

«Чёрт! Не спят… — промелькнуло в её голове, — А интересно, о чём они разговаривают? Вдруг и меня касается…»

И Олива, бесшумно подкравшись к спальне, приникла ухом к двери и стала слушать.

— Ты — чудо, настоящее чудо, — нежно говорил Кузька, целуя Никкины руки, — Знаешь, я как подумаю, что было бы, если б я не встретил тебя… Даже страшно становится…

— А ты в первую встречу даже не заметил меня, — грустно сказала Никки, — Только на Олю и смотрел…

— Я же не знал тогда тебя, твой внутренний мир, твои душевные качества, — ответил Кузька, — Олива по сравнению с тобой — просто пустой фантик от конфеты. Кстати, я удивляюсь, на чём же вы сошлись — вы же абсолютно разные…

— А в чём мы разные?

— Во всём. Ну, как тебе это объяснить… У неё ум поверхностный, а у тебя глубокий. Ты — как тёплый домашний огонёк, а она — как вот этот месяц за окном: не холодит и не греет. Да, она может привлечь, очаровать — но только на первое время, а что потом? Я вот лежу с тобой, и мне уютно, мне комфортно, тепло и хорошо. А с ней — стрёмно, как на вулкане: никогда не знаешь, чего от неё ждать. Я прекрасно понимаю, почему Салт от неё сбежал…

— Он что, боится её?

— Как волка, — ответил Кузька, — Только никому не говори.

— Олю как волка боится? Но почему?

— У Салта по секрету девушка есть, — сообщил он, — И у них там всё довольно серьёзно. Вот он и бегает от Оливы.

— Нифига се… — выдохнула Никки, — Он что, и сейчас с ней?

— Ага.

«Таак! — пронеслось у Оливы голове, — Интересное кино получается. Все это знают, кроме меня… И обсуждают за моей же спиной… Ну-ну…»

— Ты с ней знаком? — спросила Никки у Кузьки.

— Ну, скажем, заочно знаком.

— И что, Олива ничего не знает?

— Естественно нет! Ни она не знает, ни та девушка. Только ты Оливе смотри не брякни, а то хрен знает, что потом будет…

— Ну само собой, я ей не скажу, — отвечала Никки, — И что, Салт тоже той девушке жениться обещал?

— Хз, что он ей там обещал… Наверное. Это ведь он может.

— И Оливу бросил из-за неё?

— По ходу дела да. Он весной как раз с ней встречался уже в открытую.

— Неужели он её так любит?

— О нет! Салтыков в принципе никого любить не умеет, не тот человек. Да и друзей-то настоящих нет у него.

— Фу, какой он мерзкий…

— Ну-ну. Уверяю тебя, как только ты с ним познакомишься, он и тебе понравится. Что-что, а нравиться он умеет…

«Да уж, — подумала Олива, — Ну что ж, теперь мне всё ясно…»

От волнения она даже чуть не потеряла равновесие. Паркетная половица предательски скрипнула под её ногами. Олива вросла в стену, но треск паркета под дверью спальни достиг чуткого уха Кузьки.

— Тссс! — еле слышным шёпотом произнёс Кузька, показывая пальцем на дверь, — Слышишь?

— Нет… — так же неслышно прошептала Никки.

Кузька быстро встал и, бесшумно как кот прокравшись к двери, резко распахнул её. Олива, отпрянувшая от неожиданности, упала на пол.

— Так. Подслушиваешь! — презрительно бросил Кузька, — Это кто ж тебя научил под дверьми шпионить? Тебе никогда не приходило в голову, что это нечестно?

— А честно было от меня скрывать столько времени правду? — накинулась на него Олива, — Честно было знать это и скрывать?

— Нет, ты ответь сначала на мой вопрос! — Кузька повысил голос, — Разве то, что ты щас делала, не подлость по отношению ко мне, к Никки?

— Кузь, подожди… — Никки вышла из спальни, — Сейчас не время для разборок. Давай ты отложишь это на утро хотя бы…

— Нет, я хочу разобраться сейчас!

— О Боже! Это, наконец, невыносимо! — застонала Никки, — Ни днём, ни ночью покоя нет! Поймите же, что у меня голова кругом от всех вас идёт! Каждый день, каждый день как на вулкане — я устала, я тоже не железная, поймите это, наконец!!!

— Хорошо, хорошо, Кроша, прости меня… — Кузька обнял Никки за плечи, — Пойдём спать, моя хорошая. А с тобой мы завтра поговорим, — холодно кинул он Оливе и исчез вслед за Никки в дверях спальни.