Жаркая осень в Акадии

– Боюсь, Михаил Васильевич, – вздохнул Шувалов, – что воевать с Фридрихом Прусским придется нам. Во всяком случае, об этом днем и ночью твердит канцлер Бестужев. И государыня все больше и больше склоняется к его доводам. Этот бессовестный и продажный человек, как мне удалось узнать, получил немало золота от британцев, дав им взамен обещание склонить Россию к вступлению в войну на стороне Британии. Точнее, мы обязаны будем выставить целую армию, которая возьмет под охрану Ганновер – наследное владение английских королей.

– Значит, Бестужев хочет торговать русской кровью, втягивая отечество наше в войну, которая нам абсолютно не нужна?! – В глазах у меня потемнело, и к горлу подступила дурнота.

Иван Иванович вздохнул и развел руками – дескать, я тоже не в восторге от всего этого, но что я могу поделать.

– Но, ежели мы станем союзными Англии, нам придется воевать с Францией, которую уже сейчас британцы пытаются вытеснить с ее заморских владений, – сказал я.

– Дипломатический пасьянс складывается весьма сложный. Лучший вариант – вообще ни с кем не воевать, а наблюдать за всем происходящим издалека, предложив воюющим державам медиацию[89]. Ведь как говорится в Святом Писании: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими»[90]. Только канцлер Бестужев не успокоится и сделает все, чтобы втащить Россию в войну. Он скорее умрет, чем вернет британцам полученное от них золото.

– Выходит, что война неизбежна?

– Увы, мой друг. Даже я не смогу помешать Бестужеву. Императрица выслушивает мои доводы, но поступает по-своему. Точнее, так, как ей советует канцлер.

– Иван Иванович, я видел армию прусского короля и хочу вам сказать, что воевать с ней нам будет нелегко. Прольется много русской крови. Конечно, мы будем побеждать супостата, но пользы от наших побед мы не обретем. Наш путь предначертан Господом – Россия должна двигаться на север и восток. На землях, еще не заселенных людьми, мы обретем свое могущество. Корабли наши будут двигаться в Америку и основывать там русские поселения. И потому было бы очень важно узнать, что там за люди такие воюют вместе с французами против англичан в Квебеке. Можем ли мы им помочь, и какую пользу для государства Российского мы сможем получить от короля Людовика за то, что они сделали для него.

– Я понимаю вас, Михаил Васильевич, – задумчиво произнес Шувалов. – Обещаю, что сделаю все возможное для того, чтобы разузнать как можно больше о происходящем в Новом Свете. Мне кажется, что знакомство с русскими союзниками французов может принести нам немалую пользу. Что же касается канцлера Бестужева, то власть его, конечно, велика, но не беспредельна. Придет время, и он будет отправлен в отставку, а его место займет человек, который станет достойно защищать интересы нашей державы и государыни Елизаветы Петровны. Давайте наберемся терпения и немного подождем.

– Хорошо, Иван Иванович, – я протянул руку Шувалову. – Считайте меня вашим искренним другом и союзником. А загадку русских из Квебека мы с вами, как вы изволили выразиться, пренепременно решим.

4 ноября 1755 года. Форт Гаспаро

Капитан массачусетского ополчения Джозеф Адамс III

«Итак, дорогая моя Присцилла, после славной нашей победы у Босежура полковник Монктон назначил меня командиром второго форта – Гаспаро, что находится на северном побережье перешейка Шиньекто, доселе незаконно пребывавшего под властью наших французских неприятелей. Они построили этот маленький форт, чтобы снабжать Босежур – их твердыню на заливе Фунди, ныне пребывающую под законной властью короля Георга, да пошлёт ему Господь долгие годы жизни».

Я задумался. Вообще-то я предпочёл бы находиться не здесь, в этом небольшом бревенчатом форте, командуя полутора сотнями неотёсанных увальней с ферм на севере Массачусетса, а среди тех, кто выполняет приказ губернатора Лоуренса и гонит эту французскую нечисть с наших земель. И, естественно, многое из того, что им незаслуженно принадлежало, попадает в заплечные мешки наших ребят – ведь массачусетские янки славятся своей скупостью и любовью к накопительству. Да и француженки, несмотря на гнусность их нации, выглядят обыкновенно получше, чем англичанки, – впрочем, по сравнению с тем, во что нередко превращаются наши дамы после свадьбы, как, например, моя Присцилла, даже корова смотрелась бы не в пример привлекательнее.