Жаркие объятия разлуки

Уютно булькала вода в котлах, тепло от костра приятно растекалось по жилам, припекало щеки. Вероника слегка приобняла льнущую к ней девчушку и вдруг почувствовала, что… счастлива. Да-да — счастлива, насколько это возможно в ее положении. Сейчас она была рада просто тому, что ей не грозит никакая опасность, что ей есть где укрыться от дождя, что у нее ничего не болит и что рядом с ней хорошие, доброжелательные люди, которым ничего от нее не нужно… Маленькое, даже совсем крохотное, но счастье. Она понимала, что на самом деле оно ненастоящее, иллюзорное. Что стоит только вернуться мыслями к событиям, которые произошли за последние несколько дней, и счастье это рассыплется, как эти сверкающие золотом угольки… Землетрясение, разрушенный дом, мерзкий насильник. Убийство. Гибель Максима.

Вероника не знала, что ужаснее — тяжкий грех, который она понесет теперь через всю жизнь, или страшная, невосполнимая потеря любимого…

— Что это ты такая печальная, попутчица? — весело обратился к ней шофер Леня. — Замерзла, что ли, или оголодала?

— Да нет, это я так… — отмахнулась Вероника. — Не обращайте внимания.

Уха была обжигающей и вкусной. Она словно впитала в себя горьковатый запах костра и речной свежести. А когда пришло время чая, Леня вдруг извлек неизвестно откуда литровую банку, заполненную оранжево-красной массой.

— Вот, икорка — последняя в этот нерест. Сима уже отходит. За два часа авось просолилась, — добавил он, обращаясь к Надежде Ивановне как к эксперту по кулинарии.

— Я вообще-то такую скороспелку не очень люблю, — отозвалась та, — но здесь на природе все сойдет…

Они пили сладкий чай и заедали его большими бутербродами с красной икрой. Вероника с детства привыкла к такой еде и не считала ее чем-то из ряда вон выходящим, но сейчас она чувствовала себя на вершине блаженства.

После ужина Вероника вызвалась помыть посуду. На самом деле она терпеть не могла это занятие, но сейчас ей хотелось хоть чем-нибудь отблагодарить этих людей за участие. Как-то очень быстро все ушли спать, и возле костра остались сидеть только Вероника и Роман. Вероника сосредоточенно перемывала кружки и миски, а юноша молча сидел и смотрел в огонь. За прошедший вечер он не произнес и десятка слов.

Но вот из микроавтобуса раздались мерный храп и посапывание спящих, и тогда он сразу оживился. Первое, что он сделал, это достал откуда-то из недр своей ветровки смятую пачку сигарет. Расправил ее и галантно предложил Веронике:

— Будешь?

— Спасибо, не курю, — отозвалась та.

Роман понимающе кивнул.

— А ты зачем в Южный едешь? — спросил он, отводя рукой с лица длинную челку.

Вероника вдруг поняла, что совсем не хочет ему врать.

— Затем же, зачем и вы — в аэропорт. А потом — в Москву.

— Прямо с дачи? — спросил он так просто, как будто его не удивил бы и положительный ответ.

— Да нет же, я все наврала, — с подкупающей легкостью отозвалась Вероника. — У меня дом рухнул во время этого дурацкого землетрясения. А теперь я еду к тетке в Москву.

— А предки-то у тебя где?

— Родители в рейсе, они думают, что я уже там, в Москве, — Вероника цыкнула языком — мол, вот какая история.

Роман сполна оценил оказанное ему доверие — с этого момента он безоговорочно принял Веронику в союзники. Теперь она могла говорить ему все, что угодно — юноша неизменно ей верил. Кажется, ему был близок дух авантюризма, которым веяло от всех ее поступков.

Нет, она почти ничего не помнит о землетрясении — сразу потеряла сознание и очнулась только в санчасти… Неделю пролежала под капельницей… Частичная потеря памяти… Почему она ничего не рассказала его родителям? Просто не хотела пугать их. И вообще, они могли бы про нее невесть что подумать… Роман с ней соглашался — да, действительно, она совершенно права, «предкам» никогда нельзя ничего говорить…

Ближе к ночи похолодало. Роман незаметно подсел к Веронике и, приобняв за плечи, укрыл ее своей курткой. В его порыве не было ничего пошлого, но все же в первую минуту Вероника испугалась и запаниковала. Ей казалось, что от прикосновения мужской руки в ней должен проснуться страх — или отвращение… В «СПИД-инфо» публиковалась целая статья про психологические проблемы изнасилованных девушек — у некоторых из них влечение к мужчинам пропадало вообще на всю жизнь…

Однако вопреки своим опасениям ничего страшного Вероника не ощутила. Просто приятное тепло от притулившегося рядом человеческого существа. А может, просто дело было в том, что она совершенно не воспринимала этого юношу как мужчину.

Они долго сидели так, тесно прижавшись друг к другу и ничего не говоря… Потом Вероника почувствовала, как рука Романа начинает осторожно и ласково гладить ее волосы. Это ощущение было, с одной стороны, приятным, а с другой — вызывало в ней какой-то внутренний протест. Она вдруг поняла, что невольно закрывает глаза и представляет на месте Романа другого. Максим — вот кто чудился ей в дыму костра, чьи нежные руки хотелось ей ощущать на своем теле…