Жаркие оковы

Несколько минут спустя Руна с любопытством протиснулась в двери трактира. Здесь внутри было так же людно, как и на рынке. Вдоль стен тянулись длинные скамейки, а между ними стояли грязные, покрытые жиром столы, уставленные тарелками, мисками и кружками. Люди сидели вплотную друг к другу, а в середине и вовсе стояли. Женщины носили доски, на которых лежало жаркое; по вискам у них ручьями стекал пот. Многие из посетителей принесли свои кружки и ножи и теперь доставали их из карманов. Здесь было шумно, слышались смех и болтовня, временами переходившая в громкие споры.

Но куда подевались музыканты? Руна протискивалась сквозь толпу, пока не добралась до них. «Толстяк» опустился за один из столов и посадил свою спутницу себе на колени. Они жадно глотали куски хлеба, которые макали в подливку от жаркого, и запивали их большими глотками пива. В одном из углов зала потрескивал огонь большого очага, над которым двое юношей жарили на вертелах свиней. Жир с шипением капал на раскаленные угли. От одного этого зрелища Руне стало жарко, и она немного раздвинула полы накидки.

— Играйте, играйте! — крикнул кто-то из толпы.

Музыкант поднял руку. Сперва ему нужно было подкрепиться.

В конце концов Руне все же удалось отыскать свободное место в углу. Она протиснулась между двумя столами и села около хорошо одетого господина. Он сразу же начал украдкой ее разглядывать. Руне это не понравилось. Если он собирается к ней приставать, она быстро отобьет у него охоту это делать. Мужчина подозвал кивком одну из девушек и заказал жаркое из поросенка, а к нему — хорошего вина.

Когда все это принесли и поставили перед ним, Руна увидела, что тарелки на самом деле были плоскими хлебными лепешками. Она проследила, какие именно монеты мужчина дал девушке, и попросила для себя то же самое. Когда ей — спустя вечность — наконец-то принесли еду, она знала, чем за нее платить. Голодная Руна набросилась на жаркое. Оно было нежным и сочным. Пропитанный подливой хлеб тоже таял во рту.

Спустя несколько минут Руна заметила, что незнакомец все еще следит за ней странным взглядом. Потому что она ест, как мужчина, а не как дама? Девушка мрачно уставилась ему в глаза.

— Смотри за своим хлебом, — процедила она сквозь зубы.

В ответ на это мужчина имел дерзость громко рассмеяться.

— В том-то и дело. — Он поднял ножик, которым разреза́л жаркое на мелкие кусочки, и показал им на ее хлебную тарелку. — Никто не ест этот хлеб, только то, что в мисках, разве ты не видишь?

Он снова поднял нож и обвел им зал.

Руна испугалась.

— А что не так с этим хлебом? На вкус он очень хорош.

— Здесь принято отдавать хлеб из-под жаркого бедным. Каждый вечер приходит кто-нибудь из монастыря и забирает его, чтобы разделить между нуждающимися. Откуда же ты, раз ничего об этом не знаешь? Судя по твоему акценту — издалека.

Милостивая Фрейя! Кто бы мог подумать, что она себя выдаст!

— Вместо хлеба я оставлю бедным половину жаркого, — горделиво промолвила Руна и отодвинула свою еду в сторону.

Она бросила на мясо еще один грустный взгляд, но затем заметила, что музыкант поднялся и тряхнул плечами, заставив колокольчики громко зазвенеть. Шум утих, и он начал прохаживаться по залу, крутя ручку своего инструмента. Все уступали ему дорогу. Низким голосом мужчина завел застольную песню. При этом он корчил такие гримасы, что зрители не могли не засмеяться. Его босая спутница выплясывала вокруг него. Когда она приближалась к мужчинам, пальцы некоторых из них то и дело тянулись к изгибам ее тела. Женщина танцуя уворачивалась от них, а особенно дерзких била по рукам деревянным обручем, на котором висели колокольчики покрупнее.

Толстяк позаботился о том, чтобы люди в центре зала расступились, освободив достаточно пространства. Когда он допел, женщина вытащила свой инструмент, положила его себе на плечо и, подняв изогнутую палочку, заиграла печальную мелодию. Затем она запела. Эта песня проникала Руне прямо в душу. Как и остальным посетителям. В трактире воцарилась тишина. Женщина пела о рыцарях Круглого стола, которые отправились в Иерусалим на поиски Святого Грааля.

Руна понятия не имела, о чем идет речь, но описание мужчин — красивых, сильных, мужественных, благородных — заставило ее подумать о Роуэне. Мысли девушки устремились к англичанину, и музыка теперь доносилась до нее словно сквозь туман. Громкие аплодисменты зрителей заставили ее вздрогнуть от неожиданности.

— Прекрасно! — Сосед Руны постучал по столу костяшками пальцев, а другой рукой поднес ко рту вино. — Тебе так не кажется?

— Отчего же.

Руна увидела юношу, который обходил зрителей с шапкой в руках. Каждый бросал в нее монеты. Сосед Руны тоже не скупился. Девушка нырнула рукой под плащ и замерла. Ее кошелек исчез.

Однако кинжал был на месте. Руна молниеносно вытащила его из ножен и ткнула острием в бедро мужчины.

— Верни мне мои деньги, — спокойно произнесла она. — Или ты никогда не забудешь этот день.

— Ради Бога, убери кинжал, — пробормотал мужчина.

По его испуганному лицу было видно, что он понимает, о чем идет речь.