Жаркий Август. Книга вторая

Тим смерил меня непонятным взглядом и направился к выходу, а я засеменила следом, напевая про себя какую-то детскую песенку, внезапно всплывшую в памяти.

Тяжелый день. Если честно, я измучилась, раз за разом пытаясь вытащить Тимура на поверхность, прогнать его задумчивость. Кошмар.

Как, оказывается, сложно быть болтушкой!

Тимур, если вначале еще изумлялся моим болтливым порывам, то к концу дня смирился и поглядывал в мою сторону с легкой иронией, похоже, для себя решив, что я маленько тронулась умом.

Пусть думает. Пусть что угодно думает, плевать. Главное результат.

Потому что, после сегодняшнего дня, я практически поверила, что у нас все может наладится, что мои страхи — не более чем плод воображения.

Вечером, когда наконец все огородные работы были закончены, я почувствовала себя бесконечно усталой, но в то же время довольной и даже непростительно счастливой.

Мы разошлись по своим комнатам: я к себе, он к себе.

Не знаю, чем занимался Тимур, а я чуть ли не бегом бросилась в душ, отчаянно желая смыть с себя пот, налипшие соринки, травинки, из-за которых все чесалось.

Под горячим душем сначала стояла, еле сдерживая писк — все руки были в мелких ссадинах и порезах. То веткой где-то шаркнула, то крапиву не заметила, а то длинной травиной провела, рассекая кожу. Щипало, кололо, жгло, но постепенно неприятные ощущения притупились, уступив блаженной неге. Хорошо-то как!

Тимур, как всегда, быстрее справился со своими делами, и когда я выбралась на кухню, он уже был там: разбирался в холодильнике, разогревал на плите еду, уловив аромат которой, я внезапно осознала насколько была голодна. Даже в животе заурчало, пришлось покрепче обхватить себя руками, а то заунывные трели услыхала бы не только я, но и все обитатели этого дома.

Несмотря на насыщенный день, во мне по-прежнему кипела неуемная энергия, и пока мы ужинали, я все думала, чем заняться дальше.

Может, предложить ему покататься на машине или посмотреть фильм? Или просто погулять?

Пусть будет машина! Точно. Покатаемся по загородным трассам, чтобы не нарваться на стражей порядка, посмеемся, купим в придорожном кафе каких-нибудь вкусняшек.

Идея показалась настолько заманчивой, что я едва смогла дотерпеть до конца ужина. Хотелось схватить его за руку и утащить прочь из дома немедленно.

Изнемогая от предвкушения, бросала в его сторону быстрые нетерпеливые взгляды. Мне кажется, Тимур чувствовал мое эмоциональное напряжение, но упорно делал вид, что не замечает.

Бедняга, наверное, голову ломает, какая муха укусила хозяйку. Ничего, Тимка, скоро узнаешь! Гарантирую, тебе понравится.

Наконец с ужином покончено. Улыбаясь, как сытая кошка, поднялась из-за стола и сделала шаг по направлению к нему.

Тимур стоял ко мне спиной, раскладывая по местам кухонную утварь, поэтому я замерла на миг, собираясь с силами, с духом, и еще неизвестно с чем. Когда он почти закончил свои дела, я все-таки решилась.

— Тимур, — позвала, чувствуя странную дрожь в груди.

— Да, — посмотрел на меня через плечо, одарив внимательным и вместе с тем настороженным взглядом.

— Как ты смотришь на то, чтобы покататься?

— Когда, куда и зачем? — полностью развернувшись в мою сторону.

— Просто так, — пожала плечами, смущенно улыбаясь, — возьмем сейчас машину и поедем куда-нибудь.

Тимур смотрел на меня, не отрываясь, и в его взгляде сложно было что-нибудь прочесть. Давай, задумчивый мой. Соглашайся уже и поехали кататься.

— Вась, извини, — парень сдержанно улыбнулся уголками губ, при этом глаза остались серьезными.

Внутри что-то неприятно загудело, задрожало. Он стоял передо мной, заправив руки в карманы брюк, и смотрел себе под ноги:

— Неудобно было тебе об этом говорить, но мне хочется побыть одному.

Улыбка сползла с моего лица, сменившись растерянностью.

Как… Как же так… Да что же это…

Я-то думала, что у нас все налаживается, а на самом деле он весь день тяготился нашим общением. Это как ворох ледяных крошек за шиворот. Холодно и гадко одновременно.

Черт! Какая же я глупая! Скакала вокруг него, принимая молчание за благосклонность, легкие улыбки — за желание наладить контакт, а ему просто было неудобно отсылать меня восвояси.

Он из чистой вежливости не мог отравить меня из сада, терпеливо снося мое присутствие, как человека даровавшего вожделенную свободу.

Со всего маху наваливается невообразимая усталость, придавливающая к земле, вынуждающая опустить руки. Снова растягиваю дрожащие губы в жалком подобии улыбки:

— Я понимаю.

Ни черта я не понимала! Вернее, понимала, но старательно отталкивала от себя эти мысли, потому что неприятно знать, что от тебя мечтают избавится. Мечтают, чтобы ты оставила в покое и не путалась под ногами.

— Я пойду к себе, ладно? Не обижайся.

— Даже не думала, — вру, чувствуя горечь внутри.

— Хорошего вечера, — развернувшись, Тимур пошел прочь и через несколько секунд уже скрылся в своей комнате, а я так и стояла, безвольно опустив руки и глядя ему вслед.

Он пошутил, да? О каком хорошем вечере может идти речь, когда дышать больно?