Жаркий Август. Книга вторая

Он стоял на краю отвесного утеса, уходившего вниз, терявшегося в темной мгле. Живой, беспросветной, ставшей пристанищем для миллионов демонов и жутких тварей. И надо бы повернуться и уйти, не оглядываясь, но не хватало силы воли отвернуться, отвести взгляд в сторону. Стоял, низко опустив голову, всматриваясь в клубящуюся мглу, чувствуя практически непреодолимое желание сделать шаг вперед, сорваться вниз, камнем пролетев сотню метров, а может тысячу километров.

Тьма, карабкающаяся вверх по каменистым выступам, настойчиво звала, не отпускала. Мерзким голосом нашептывая: "Ты мой, тебе не уйти".

И он действительно не мог уйти, ноги приросли к земле, и тело не хотело слушаться, обреченно ожидая, когда темные когти поднимутся еще выше, вцепятся в плоть и утащат вниз, во тьму.

Черные покореженные пальцы с обуглившимися ломаными когтями выныривают из пустоты, впиваясь в камень, царапая его, разрезая словно подтаявшее на солнце масло.

Еще миг, и на поверхности появится мерзкая, испещренная рытвинами язв, морда, но Тимур ее уже не видит. Просыпается, до хруста сжав кулаки, шальным взглядом осматриваясь по сторонам.

Он у себя, в маленькой, скромно обставленной комнате. В своей кровати, к которой за последние месяцы успел привыкнуть.

Прикрыв глаза, потер лицо руками, пытаясь прийти в себя после тяжелого сна. Внутри творилось что-то непонятное, странное, тревожное.

Насколько он вчера был рад скорому освобождению, настолько сегодня был равнодушен, будто кто-то вывернул ручку, отключив все чувства и эмоции.

По венам струилось спокойствие, но не светлое и радостное, способное приподнять над землей и сделать день ярче, а тяжелое, давящее на грудь.

Вчера казалось, что путь до свободы займет всего два шага. Раз. Два. И эта пара месяцев пролетит, распахнув перед ним двери в свободу. Думал, что эти дни будут наполнены нескончаемой радостью, эйфорией и светлым ожиданием.

Сегодня все было иначе. Он словно смотрел в подзорную трубу, пытаясь увидеть конец пути, и улавливал лишь легкое мерцание на горизонте.

Дорога к свободе, которая вчера была яркой, словно проходящей через цветущее поле, залитое солнечным светом, сегодня померкла, погрузилась в сумерки, и удлинялась, будто кто-то невидимый тянул ее прочь, в другую строну. И цветущее поле сменилось сумрачным погостом, по которому медленно скользили печальные тени.

В душе пульсировало единственное чувство — черное нетерпение. Скорее. Скорее.

Почему так долго ждать??? Два с половиной месяца???

Когда не знал о предстоящей свободе, так не крутило, не выворачивало наизнанку. Теперь же каждый миг, каждая секунда была напоена этим проклятым нетерпением.

Мечтал увидеть отца. Но надо ждать два месяца.

Хотел начать все с чистого листа. Надо ждать два месяца.

Всей душой стремился избавиться от зонда, наличие которого стало ощущаться как никогда остро. Опять-таки, ждать два месяца.

Время еле течет, замедляясь до невозможности, липкой патокой, чуть заметно, медленно капая по секундам.

От этого сходил с ума.

Думать уже ни о чем не мог. С того мига, как открывал глаза утром, и заканчивая последними мгновениями вечером перед сном, думал о предстоящей свободе. О том, что будет потом.

О возвращении домой. Как там отец? Может, женился во второй раз? Живет все в том же доме? Держит всех в стальном кулаке? Как он отреагирует на его возращение? Будет рад? А может презрительно отмахнется, не желая иметь ничего общего с бывшим рабом, и равнодушно скажет: "Сам виноват"?

А прежние друзья, знакомые? Как они примут его? И примут ли? Впрочем, плевать. Их реакция волновала меньше всего.

Он думал-думал-думал о том, как сложится его судьба после возвращения.

Представлял, как сведет шрамы со спины, проклятую татуировку с руки. Как окунется в раздольную жизнь, и тут же осекался, не зная наверняка, хочет он этого погружения или нет.

Будущее виделось зыбким, подрагивающим как мираж посреди знойной пустыни.

А еще поверх этого накладывались опасения. Что, если это затяжной сон? Что, если не будет никакой свободы после двух с половиной месяцев томительного ожидания?

Ну, а вдруг?

Может на самом деле его жестоко выпороли, и он валяется на холодном полу в затхлом подвале, упиваясь своими галлюцинациями?

Хотя нет, это уже перебор. Васька реальна и все происходящее с ним тоже.

Она его отпускает.

Скоро свобода. Осталось всего два с половиной месяца.

Черт, но как их прожить?! Где набраться терпения и не сойти с ума, поглядывая на часы каждые пять минут в надежде, что уже пролетел целый день?

Этот безумный коктейль бурлил в нем, не переставая, не позволяя отвлечься ни на миг, выматывая душу, испытывая на прочность. И вместо всепоглощающей радости он, сам того не желая, свалился в копошащийся змеиный клубок сомнений, из которого не получалось выбраться. И в душе пульсировал злорадный триумф, нашептывающий о том, что скоро конец, а что делать после этого конца не известно. Может, он уже и не нужен никому в прошлой жизни? Может, и от прошлой жизни за прошедшее время остались лишь руины, и возвращаться попросту некуда?