Жаркое из шефа

Удовлетворенный утвержденным планом, я намотал на бедра полотенце, вторым быстро вытер волосы, повесил на шею и пошел в кабинет. Сейчас переоденусь и поеду домой. Из уважения к тому, что она была со мной эти десять лет, стоит поговорить с ней до встречи с адвокатом. Может мы сможем договориться о разделе имущества и компенсации полюбовно.

Я еще не дошел до лестницы, ведущей в кабинет, когда сбоку, со стороны кухни, что-то брякнуло об пол. Повернулся, но никого не увидел.

По идее все разошлись, участники на третьем этаже, спят по своим койкам. Кто тут может быть?

Кирилл?

Я медленно обошел стойку раздачи и резко выдохнул.

На полу, схватившись за голову, сидела чертова Булочка и держала половник.

Уйти?

Наорать?

Трахнуть?

Все разумное снова вылетело из головы, погружая меня в хаос злости.

— Ты что тут делаешь? — резко спросил я.

Булочка вздрогнула и снова выронила половник.

Я видел, как она устала. Все еще не переоделась и скорее всего даже не приняла душ после смены. С трудом поднялась на ноги, которые, я точно знал, дико ныли и уже с трудом держали.

— П-посуду мою… Вы же… Наказание, помните?

Я расхохотался. В два шага настиг ее и вырвал из рук половник, который она подняла и теперь держала двумя руками, словно защищалась от меня.

Не поможет!

— Оставь все и иди спать.

Я откинул половник в мойку, повернулся к изумленной Булочке, непроизвольно вдохнул ее сладкий запах и… В следующее мгновение уже не анализировал свои действия.

Подхватил ее на руки и усадил на стойку, впился в губы, не собираясь проявлять ласку. Подавил легкое сопротивление и обрадовался стону сдающейся на милость победителя.

Я не собирался останавливаться. Не сейчас, когда узнал про нее всю подноготную!

И это ради нее я хотел разрушить семью?

Ради нее искал способ обойти договор?

Именно ее хотел видеть победителем своего шоу?

Сейчас я просто хотел получить то, что она с такой щедростью раздавала направо и налево. Чем дразнила так, что я чуть не поверил в собственное гейство.

Уверенно раздвинул ей ноги и вклинился между бедер. Она теснее обхватила меня ногами и обвила шею, плотнее прижимаясь к голому телу.

Полотенце сползло, и мне мешала только ее одежда, от которой я медленно стал избавлять Булочку.

Та или не ожидала подвоха, или решилась, что на финальном отрезке шоу пора заходить с козырей…

Это бесило еще сильнее!

Но ее рваное дыхание и тихие стоны срывали крышу. Я столько раз мечтал о ней! Меня не смущало даже то, что она носила штаны и уверено играла в мужской лиге. Все мои инстинкты вопили об обмане. Меня тянуло к ней магнитом, сметая все препятствия на пути.

Я дико хотел, чтобы она принадлежала мне!

А она…

Меня злило, что она принадлежала кому угодно, только не мне.

Теперь моя очередь.

Я вошел в нее сразу и резко. Она дернулась, вцепилась мне в волосы, но я хотел, чтобы ей было больно хотя бы самую малость от того, насколько больно мне.

А дальше… Только тесное обволакивающее тепло, только стоны и дрожь, только ее сладкое дыхание на моих губах.

Я забыл о злости и обиде. Мне стало плевать, что обо мне подумает друг или окружающие, плевать смеялась надо мной Булочка, когда одурачила, или нет, плевать, что я еще связан с другой женщиной, хотя сейчас брал другую…

Я сходил с ума от обладания, от бешеного желания получать ту, которую хочу… хотел…

Желание не проходило, а только скручивалось в тугой перетянутый клубок. Я никогда в сексе не был груб или жесток, но с Булочкой мне хотелось брать, подавлять, вбиваться и слушать стоны и мольбы.

Она молила, просила не останавливаться, просила еще и еще, хотя тут же сбивалась от очередного скручивающего ее оргазма и билась под моими руками, прижатая к моему телу. Передавала свою дрожь мне и я начинал дрожать вместе с ней, зная, что уже через минуту начну толкаться в нее снова, до упора, до искр из глаз.

Никогда не думал, что можно кончить три раза, не останавливаясь на перерыв.

С Аллой у меня такого не было.

Да и вообще ни с кем не было.

А Булочка…

— Как тебя зовут?

— Ева…

— Так и знал, — усмехнулся я, опять твердея и понимая, что будет четвертый раз.

Обалдеть.

— Ева, — повторил я. — Хочешь, продолжим в душе?

Она кивнула и, не слезая с моего члена, сильнее обхватила ногами, вцепилась в шею и прижалась всем телом… Восхитительным, желанным телом, которое я бы не отпускал от себя неделю!

Я нес ее в душ, млея от запаха сдобных булочек, ванили, мяты и карамели. Дегустируя на языке ее имя…

Ева…

Короткое и такое искусительное!

Как назвать ее ласково?

С моим именем была такая же беда, Ян всегда Ян. Как и Ева всегда Ева.

Но если хочется ласкать даже имя, то как это сделать?

Евушка?..

Евочка?..

Все не то. Ева — идеальное имя. Оно уже звучит как секс. А если мне захочется назвать ее как-то по-особенному, я все равно назову ее Булочкой.

В душе нам снова стало не до мыслей. Я прижимал ее к стене, закидывал повыше ноги и вбивался в Еву под тихие блаженные стоны. Ее раскрепощенность и наслаждение всем вытворяемым мной только будоражило.

Кровь кипела и бурлила по венам, заставляя брать все, брать без остатка, до криков и сорванного горла.