Жажда

Мехмет снова кивнул. И попытался отогнать неизбежную мысль. Он умрет. Его мозг отчаянно искал другие варианты, но все время возвращался к одному: он умрет. Но, как ответ на его мысли, прозвучал стук в окно у входной двери. Мехмет посмотрел за спину Валентину. Пара рук и знакомое лицо прижались к стеклу, чтобы заглянуть внутрь. «Входи же, черт тебя подери, входи!»

– Не шевелись, – тихо сказал Валентин, не оборачиваясь.

Тело его заслоняло пистолет, так что человек у окна не мог его видеть.

Почему, черт возьми, он не заходит?

Ответ пришел в следующую секунду, когда раздался громкий стук в дверь.

Войдя, Валентин запер дверь на французский замок.

Лицо вернулось к окну, и Мехмет заметил, как человек машет руками, чтобы привлечь его внимание. Значит, он точно видит их через окно.

– Не двигайся, подай знак, что ты закрылся, – сказал Валентин без всяких признаков волнения в голосе.

Мехмет стоял прямо, руки его висели вдоль тела.

– Давай, а не то я убью тебя.

– Ты все равно меня убьешь.

– Ты не можешь быть уверен в этом на сто процентов. Но если ты не сделаешь, как я говорю, обещаю, что убью тебя. А потом того человека за дверью. Посмотри на меня. Я обещаю.

Мехмет посмотрел на Валентина. Сглотнул. Он наклонился в сторону, чтобы свет упал на него, чтобы человек за окном хорошо его видел, и отрицательно покачал головой.

Лицо задержалось у окна на пару секунд. Взмах рукой, едва заметный. И Гейр Селле ушел.

Валентин следил за ним в зеркале.

– Вот так, – сказал он. – На чем мы остановились? Да, одна хорошая новость и одна плохая. Плохая заключается в следующем: очевидная мысль, что я здесь для того, чтобы забрать твою жизнь, настолько очевидна, что… да, она должна оказаться правильной. Другими словами, в этом можно быть уверенным на сто процентов. Я пришел, чтобы убить тебя. – Валентин посмотрел на Мехмета извиняющимся взглядом, а потом разразился веселым смехом. – Это самое длинное лицо из всех, что я сегодня видел! И я тебя понимаю, но не забывай и о хорошей новости. Одолжение. Оно заключается в том, что ты сможешь выбрать, как умереть. Вот альтернативы, слушай внимательно. Слушаешь? Хорошо. Тебе выстрелить в голову или проткнуть шею этой кровососущей трубочкой?

Валентин достал нечто похожее на металлическую соломинку для питья, одна сторона которой была обрезана под углом и заканчивалась острием.

Мехмет просто смотрел на Валентина. Все происходящее было настолько абсурдным, что он начал задумываться, не спит ли он и не проснется ли скоро. Или же он находится во сне человека, стоящего перед ним? Но вот призрак Валентина вытянул трубку вперед, и Мехмет машинально сделал шаг назад и уперся спиной в раковину.

Валентин прищелкнул языком:

– Значит, не трубка?

Мехмет осторожно кивнул, глядя, как металл острия сверкает в отблесках зеркальной полки. Укол. Объекты, проходящие сквозь кожу в тело, всегда были самым большим его страхом поэтому мальчишкой он сбегал из дому и прятался в лесу, когда ему надо было идти на прививки.

– Уговор есть уговор, не трубка – значит не трубка.

Валентин положил трубку на стойку и вынул из кармана пару черных старомодных наручников, ни на сантиметр не отводя дула пистолета от Мехмета.

– Протяни это за металлической штангой зеркальной полки, застегни на своих запястьях и опусти голову в раковину.

– Я…

Мехмет не заметил удара, только услышал хруст в голове, на мгновение наступила чернота, а потом, когда зрительная связь восстановилась, взгляд его оказался направленным в другую сторону. Он понял, что его ударили револьвером и что сейчас в висок ему упирается его дуло.

– Кровососущая трубка, – прошептал голос возле его уха. – Вот твой выбор.

Мехмет схватил странные тяжелые наручники и пропустил цепь за стойкой. Защелкнул наручники на запястьях. Он ощущал, как что-то теплое течет по носу и верхней губе. Сладкий металлический вкус крови.

– Хорошо? – спросил Валентин высоким голосом.

Мехмет поднял глаза и встретился с ним взглядом в зеркале.

– Сам я этого терпеть не могу, – улыбнулся Валентин. – Вкус железа и битья. Да, железа и битья. Своя кровь ладно, но чужая? И ты можешь почувствовать вкус того, что они ели. Кстати, о еде: у приговоренного к смерти есть последнее желание? Спрашиваю не потому, что я собираюсь подать тебе последнюю трапезу, а просто из чистого любопытства.

Мехмет заморгал. Последнее желание? Слова не укладывались в голове, но все же, как во сне, этот вопрос вызвал безвольный поток мыслей. Он хотел, чтобы бар «Ревность» однажды стал самым модным местом Осло. Чтобы «Бешикташ» выиграл чемпионат. Чтобы на его похоронах звучала песня Пола Роджерса «Ready for Love». Что-то еще? Он старался, но больше ничего не мог придумать. И он ощутил, что сейчас разразится горьким смехом.