Жажда

На потолке густым слоем висела паутина, на полу лежал слой пыли, но вокруг гробов виднелось множество следов. Я заметил на каменных плитах темные капли и даже лужи. Очевидно, кровь некоторое время текла из пулевых ран. Вместе с ней вампиры лишались сил. Я надеялся, что, пока мы обрабатывали святой водой землю, твари не успели регенерироваться. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь из них неожиданно восстал из гроба, когда мы поднимем крышку.

Помимо крови и отпечатков ног на полу виднелись довольно глубокие и длинные царапины – не менее дюжины. Я представил, как раненые вампиры ползли тут, впиваясь в каменные плиты ногтями, и содрогнулся.

– Нам повезло, – проговорил Козловский, ставя сумку на пол. – Вампиры спят. Наверное, решили, что мы не сунемся сюда. А может, обессилели от ран. Да, скорее всего. Надо было им запасти здесь немного земли из Польши.

– Вы говорили, что вампиры не спят в гробах, – заметил Мериме.

– Должно быть, этим больше негде, – отозвался Козловский. – Не все ли равно?

– Смотрите, – сказал доктор, подходя к небольшому ящику, стоявшему в углу помещения. – Вон у них здесь что! – Он продемонстрировал нам несколько трубок и прочие приспособления для курения опия. – Даже вампиры подвержены воздействию этой отравы. Слезы мака, как называл опий Корнелий Цельс. Настоящий бич нашего времени.

– Помогите сдвинуть крышку, – сказал Козловский.

Мы подошли к ближайшему саркофагу, налегли на каменную плиту, и та со скрипом поехала в сторону.

Внутри оказался Киршкневицкий. Он лежал на спине совершенно неподвижно и, казалось, спал. Я заметил, что его одежда насквозь пропитана кровью. Она же была и в гробу.

Козловский достал из-за пояса молоток.

– Начнем, – сказал он мне, и я приставил кол к груди вампира.

– Чуть ниже, – подсказал Мериме. – Сердце не здесь.

Я передвинул кол, Козловский размахнулся и одним точным ударом вогнал осину в плоть Киршкневицкого. Я ожидал, что вампир изогнется дугой, захрипит или выкинет еще какой-нибудь фортель вроде описанных в статьях, хранимых мадам де Тойль, но тот даже не дернулся.

– Все? – спросил я слегка удивленно.

Козловский кивнул.

– Я думал… будет поэффектнее.

– Разочарованы? – с усмешкой спросил Мериме. – А по мне, чем меньше шума, тем лучше.

Я не мог не согласиться с доктором.

– Продолжим, – сказал Козловский, переходя к следующему гробу.

Он оказался пуст.

В третьем лежала Виолетта. Она тоже казалась спящей. Кожа была бледной, под глазами залегли темные круги. На лице – ни следа от раны.

Я приставил к ее груди осиновый кол и кивнул Козловскому.

– Если хотите, я могу это сделать, – предложил Мериме. – Не обязательно, чтобы каждый раз вы сами…

– Нет-нет, – прервал я его, – я справлюсь.

– Как знаете, – отозвался доктор.

– Ваше дело лечить. Еще иногда резать трупы. А это…

– В каком-то смысле перед нами трупы.

Я не был в этом так уж уверен и потому промолчал.

Мы с Козловским проделали с Виолеттой ту же операцию, что и с Киршкневицким, однако эффект оказался совершенно иным. Она проснулась и даже протянула ко мне руку, но смерть поглотила тварь прежде, чем она успела что-либо сделать. В распахнутых глазах вампирши застыл ужас.

– Теперь нужно отрубить головы? – спросил Мериме с нарочитой деловитостью. – Я где-то читал…

Козловский махнул рукой.

– Это сказки. Мы уже сделали все, что нужно.

– Они не оживут? – уточнил я на всякий случай.

– Марина Вышинская и Марианна Киршкневицкая ведь не ожили, – сказал Козловский. – А я не отрубал им голов.

– Да-да, верно, – поспешно сказал доктор. – Тогда давайте уйдем отсюда. Признаться, мне здесь не нравится.

– Как и мне, – заметил я.

– Больше нам тут делать нечего, – согласился Козловский.

Когда мы вышли на свежий воздух, оказалось, что небо на востоке уже основательно посветлело. Нижние края облаков золотились.

– Слава богу, все кончено! – сказал Мериме, снял очки и принялся их протирать.

– Не знаю только, как вы объясните наличие всех этих трупов, – сказал Козловский, складывая фонарь, молоток и оставшиеся колья в мешок.

Мериме вопросительно посмотрел на меня.

– А никак, – ответил я, любуясь рассветом. – Если Ауниц не сбежал, я обвиню его в убийстве жены и Марии Журавкиной, а остальные преступления останутся нераскрытыми. Или же прокурор сам повесит их на него. В конце концов, кто поверит, что в Кленовой роще действовали одновременно два разных душегуба?

– А если сбежал? – спросил Мериме.

– Тем более обвиню.

– А что насчет этих?.. – Козловский показал на котлован.

– Вы закрыли за собой дверь в склеп?

– Закрыл, вы же видели.

– Значит, никакого склепа нет и трупов тоже. Раскопки прекращаются. Вышинский и Веретнова стали жертвами ночных разбойников. Залетных. Через несколько часов трупы обнаружат рабочие. Думаю, все решат, что девушка встречалась здесь со своим любовником.

– А личность Вышинского установлена не будет, – сказал Мериме.

– Точно, – подтвердил я.