Жажда

– Вместо того чтобы сбежать и получить врачебную помощь, эти субъекты улеглись в гробы. Для Киршкневицкого это закончилось смертью от потери крови, а для актрисы, изображавшей Виолетту… как я вам уже рассказал, мы с Козловским пронзили ее сердце осиновым колом. В тот момент я был уверен, что убиваю вампира.

– Понимаю, – сказал Армилов. – Вас можно извинить. И, кстати, в отчете об этом упоминать не обязательно. Я вполне могу забыть о вашем признании.

– Благодарю.

– Но, по-моему, в вашей версии есть пробел.

– Какой?

– Вы упомянули о том, что выстрелили Виолетте Вышинской – то есть актрисе, ее изображавшей, – прямо в лицо, но через некоторое время она ожила. Едва ли ранение было столь ничтожным, что наркотики позволили ей…

– Вы правы, – перебил я полицмейстера. – Если бы пуля попала ей в лицо, то она непременно погибла бы. Я целился в лоб и со столь малого расстояния не промазал бы. Но дело в том, что патроны в моем револьвере были холостыми.

Брови у Армилова полезли на лоб.

– Я убедился в этом сегодня утром, осмотрев пол и подоконник в своем номере. Там побывал один из злоумышленников и подменил патроны. Вся сцена с вампирами на раскопках была тщательно спланирована, – продолжал я. – Преступники не учли только того, что там появятся Мериме и Козловский. Ауниц получил пули от доктора, хотя сумел пробежать несколько десятков саженей, но все-таки умер в лесу неподалеку от котлована, где и был обнаружен сегодня. Та же участь постигла Киршкневицкого. Когда мы забивали в его сердце кол, он был уже мертв. Мои запасные патроны, которыми я зарядил свой револьвер вторично, были уже настоящими.

– А Виолетта? Почему она спала? Ее ведь не ранили?

– Действие опия. Доктор обнаружил в подвале приспособления для курения этой отравы. Да и куда актрисе было деваться?

– К тому же она считала себя вампиром, – добавил Армилов.

– Предположительно. Я не могу утверждать это с уверенностью.

– Само собой.

– Не знаю, откуда в подвале взялись саркофаги. Вероятно, они там уже были. Должно быть, остались от старых захоронений – род Вышинских жил в Кленовой роще очень давно. Наверное, первые князья были погребены не на кладбище, а в семейной усыпальнице – возможно, в том самом подвале. Актеры приспособили их под свои нужды.

– Я только не понимаю, какова во всем этом деле роль Козловского. Он-то зачем ввязался?

– Честно говоря, я думаю, что он просто сумасшедший. Этот господин наверняка искренне верил, что убивает вампиров.

– И нанялся к Киршкневицкому в качестве агента по недвижимости, чтобы добраться до него и остальных? – с сомнением спросил Армилов.

– Мании порой заходят весьма далеко, – вставил Мериме. – Душевнобольные часто отличаются исключительной изобретательностью.

Полицмейстер пожал плечами и сказал:

– Ладно, допустим. Значит, он убил ту рыжую особу, считая ее вампиршей?

– Разумеется.

– Интересно, где он сейчас, – пробормотал Армилов. – Хотелось бы с ним потолковать. – Он взглянул на меня. – Хотя для вас, Петр Дмитриевич, было бы лучше, чтобы он исчез.

Я кивнул и произнес:

– Это правда. Но он опасен. Могут ведь пострадать и невинные люди.

– Тогда можно было бы все свалить на него, – сказал Армилов, пропустив мое замечание мимо ушей. – Все эти истории с кольями… вряд ли в Петербургском управлении ваш рассказ о том, что вы думали, будто убиваете вампиров, кого-нибудь впечатлит.

– Согласен. Я тоже надеюсь, что Козловский убрался куда подальше, но его все равно надо будет сыскать. Чуть позже, разумеется.

– В свое время, да. Я правильно понимаю, что господин Мериме тоже согласен не выносить сор из избы? – Полицмейстер вопросительно взглянул на доктора.

– Разумеется, – ответил тот. – Не забывайте, что и я там был.

– А Мария Журавкина? – сказал Армилов после недолгого раздумья. – Ее-то за что прикончили?

– Как свидетельницу. Киршкневицкая посвятила девушку в свой план побега и даже передала ей драгоценное колье – не знаю, в качестве платы за молчание, средств для организации побега или просто в награду. Его затем похитили с трупа пастухи.

Армилов усмехнулся и заявил:

– И один порезал другого.

– Увы.

– Что за люди! – Полицмейстер вздохнул. – А ведь как было спокойно, пока не начались все эти убийства. Кленовая роща считалась просто прелестным местечком, господа.

– Мария Журавкина хотела поделиться информацией с местным журналистом, Рудловым, но не успела, – сказал я.

– Давайте подведем итог, – предложил Армилов. – Я правильно понимаю, что все члены банды фальшивомонетчиков, включая нанятых артистов, мертвы? Судить некого?

– К сожалению, получается так, – был вынужден признать я.

Полицмейстер медленно покачал головой и проговорил:

– И допросить нам тоже некого, потому что единственного еще живого свидетеля вы проткнули осиновым колом. Я говорю об актриске, изображавшей Виолетту, разумеется.

Я молча кивнул.

– Утешает только то, что вы знаете, где находится печатный станок. Или это догадки?

– Нет, уверенность. Сегодня же надо будет съездить и забрать его.