Жажда

Удивление, судя по реакции Данила, было обоюдным. Только если этот звук привел меня на грань паники, то одногруппнику явно понравился. Он даже не потрудился скрыть улыбку!

– Позволь мне помочь тебе. Успокойся, – начал он обманчиво спокойным, обволакивающим тоном. Одновременно пытаясь медленно сократить между нами расстояние.

– Я тебе не верю! – вскочив с дивана, я метнулась к окну, не зная, что предпринять. – Ты монстр и пытаешься подстроить меня под стать себе!

– Можешь не верить, – тяжело вздохнул Данил, поднимаясь. – Но ведь твоя вера все равно ничего не изменит.

– Верни все обратно! Я не хочу быть такой, как ты! – срываясь в крик, заломила руки в умоляющем жесте.

Лицо Данила потемнело. То ли от гнева, что волнами исходил от его тела, то ли еще от чего.

– Это невозможно, – сухо ответил он, приближаясь.

– Не подходи!

На мое удивление, Данил послушался. Он замер, а потом поднял руки, точно показывая, что безоружен.

– Хорошо. Не бойся. Ты слишком нестабильна в первое время после обращения. И тебе необходимо хорошо питаться. Я пойду в лес, соберу хворост, а ты пока постарайся успокоиться. Как приду, сможем поговорить и пообедать.

Мысли о еде не вызвали должного отклика. Мое тело все еще выглядело истощенным от длительной голодовки, но пробуждения аппетита сейчас я не чувствовала.

– Что ты сделал со мной? – прошептала ему в спину, дотрагиваясь до выпуклого шрама на шее в том месте, где почувствовала укус. Разве за три дня мог сформироваться такой грубый шрам?

Данил не только услышал мой тихий вопрос, но и, остановившись, развернулся, чтобы ответить.

– Так я сделал тебя своей. Теперь ты моя, Марта. Только моя.

Я не понимала значения этих слов.

– Кто ты? – выдохнула я, вскакивая с подоконника, на который успела присесть, и прижимая непослушные руки к груди.

– Я человек, – обезоруживающе улыбнулся Данил. – Я человек и я… лю… буду заботиться о тебе, Марта. Ты моя.

Сказав это, он не стал дожидаться ответа, а просто вышел за дверь. Оставив меня наедине с растрепанными чувствами.

Некоторое время после его ухода я не чувствовала ничего, кроме холодного оцепенения. Длилось это несколько непозволительно долгих минут или часов – не имела и малейшего понятия. Но когда же мысли и чувства понемногу возвратились, я стала судорожно искать выход из сложившейся ситуации.

И если бы в тот момент включилась логика или трезвый рассудок подал голос, возможно, поступила бы совершенно иначе. Но рассудок молчал, балом правили инстинкты. Поэтому, не придумав ничего лучшего, я кинулась к двери.

К величайшему удивлению, Данил не стал запирать дом снаружи, что, безусловно, сыграло мне на руку. Стараясь не шуметь, я тенью выскользнула за порог и задохнулась от холода, что тут же охватил тело со всех сторон. Из всей одежды на мне была белая, на полторы ладони недостающая колен, мешковатая футболка-туника и больше ничего. Босые ступни обожгло от прикосновения с землей. Первый шок от контраста температур быстро прошел – мешкать было нельзя. С трудом переставляя задеревеневшие ноги, я двинулась прочь от дома.

В тот момент я не особо задумывалась, куда и зачем иду. Только бы подальше от этого дома, от Данила, сказок про странных существ и монстра внутри себя. Возможно, перед одногруппником мне еще удавалось довольно убедительно играть роль заядлого скептика, но лгать себе до бесконечности было невозможно. Это нечестно, да и уже не срабатывало. Я прекрасно знала, что изменилась. Уже давно внутри меня что-то поселилось. Дикое, странное, чужое. Иногда оно спало, но в последнее время все чаще и чаще поднимало голову в ужасном оскале. А после того, как очнулась в доме Данила и вовсе беспрерывно бодрствовало. Это пугало, но не до чертиков. Наверное, потому что я, казалось, разучилась бояться. Настоящий страх – удел тех, кому еще есть что терять. Мне же терять было нечего.

Разве что душу, если она на самом деле существует. Хотя, я искренне сомневалась, что после всего содеянного мной, эфемерная душа еще тлела где-то между ключиц.

Листья предательски шуршали под ногами, как я не пыталась ступать тихо. С каждым шагом, сердце замирало от предвкушения погони. Казалось, что вот-вот и Данил окликнет меня из-за спины. Я почти чувствовала его дыхание. Но секунды складывались в минуты, я шла, а одногруппник не объявлялся. Это придало мне смелости.

Хоть тело и было слабым, меня качало, голова кружилась, перед глазами плыло, а к горлу подкатывала тошнота, но упорство и желание убраться не так от Данила, как от себя подальше, придавало сил. Вскоре редкий подлесок сменился пустынным, скалистым берегом. Оживленно оглядываясь по сторонам, я с удивлением поняла, что на этой стороне острова никогда раньше не была.