Жажда жить

— Оставьте. Вообще-то фуражки и шляпы не по моей части. Они у меня так, между прочим, ну и для постоянных клиентов. Знаете, мистер Тейт, я никогда не говорил вам этого, но сейчас скажу: мне очень приятно, что вы выбрали нашу мастерскую. Конечно, мы рады обслужить любого, но я всегда ценил то, что, переехав в наш город, вы обратились именно ко мне.

— Спасибо, мистер Макшерри. Но это улица с двусторонним движением. Я хочу сказать, что я всегда оставался доволен вашей мастерской.

— Мы старались, но вы вовсе не должны были выбирать именно нас, но ведь выбрали же. И многие мои земляки могли бы сказать то же, что и я. Вы — верный человек. Да, сэр. Мы, фортпеннцы, не такой народ, как другие. Через наш город каждый день масса людей из других мест проезжает, туда-обратно — политики, да мало ли кому и что надо в столице, — это приучает к замкнутости, поэтому мы более сдержанные, чем жители Ланкастера или, например, Альтоны, Ридинга. Но мне часто приходилось слышать, что и вы тоже не такой уж рубаха-парень, а один приятель сказал, по-моему, самое верное о вас: такой, говорит, не обманет.

— Знали бы вы, мистер Макшерри, как приятно это слышать. Благодарю вас.

— Не за что, мне просто хотелось, чтобы перед отъездом вы узнали, что о вас думают.

— Я очень тронут и признателен, — сказал Сидни. — И за фуражку спасибо, и вообще за все. Надеюсь, через несколько дней я дам сигнал, и можно будет приступать к делу.

— Как только скажете. Рады быть полезны.

— Всего хорошего, мистер Макшерри.

— Всего хорошего, мистер Тейт.

Возвращаясь к машине, Сидни оглядывался по сторонам в поисках знакомого лица, но в глаза бросались только военнослужащие из недавно сформированного артиллеристского парка да прихожане немецкой баптистской церкви со своими женами в шляпках. При этом все они, вместе и по отдельности, были почему-то симпатичны Сидни, и, возвращаясь на ферму, он насвистывал «Бедную бабочку».

Сидни вытирался после душа, когда в его дверь постучали.

— Сэр, вам срочная доставка.

— Спасибо, Анна, что там?

— На почте в Бексвилле вас ждет какое-то письмо.

— А почему никто не взял?

— Извините, сэр, я дома одна, послать было некого. Оттуда позвонили и сказали, что подержат у себя, пока вы кого-нибудь не пришлете. Извините, сэр, я не заметила, как вы вернулись. Только когда услышала шум воды в ванной, поняла, что дома.

— Ладно, не важно. Спасибо, Анна.

— Не за что, сэр.

Разговаривая с Анной, Сидни вытерся досуха, но когда оделся, почувствовал, что по телу снова бегут струйки пота. Он сел в «мерсер», доехал до Бексвилла и, прочитав обратный адрес этой самой срочной доставки: Филадельфия, «Юнион лиг», — сердито выругался. Скорее всего в этом внушительных размеров пакете содержится всего лишь записка его старшего школьного приятеля Джо Бартоломью с просьбой одолжить денег. «Я так и знал, что ему понадобятся деньги», — пробормотал про себя Сидни, садясь за руль и надрывая пакет. Прежде всего он взглянул на подпись. Дуглас Г. Уильямс. Имя ему ничего не говорило.

Дорогой мистер Тейт, отправляя Вам это письмо, я совершаю поступок, который вполне может быть чреват для меня большими неприятностями на флоте, так что полагаюсь на Вашу скромность. Содержание этого письма никому не известно, и я убедительно прошу Вас по прочтении его немедленно уничтожить. Обратите внимание на то, что я пишу не на бланке министерства морского флота, а на бланке «Юнион лиг», где имею гостевую карту.

Когда Вы приехали в Филадельфию для прохождения медкомиссии, я сразу почувствовал ваше искреннее стремление служить на флоте, и поскольку, с моей точки зрения, Вы могли бы стать хорошим офицером, я отнесся к Вашему заявлению со всей внимательностью. Весьма сожалею, но вынужден сообщить (неофициально), что по состоянию сердца, о чем Вы наверняка не знали, Вы не можете быть зачислены на флотскую службу. Медицинский, или технический, термин для обозначения Вашего заболевания звучит так: нарушение работы митрального клапана. Часто люди даже не подозревают об этом отклонении от нормы. При обычном медицинском осмотре оно проявляется далеко не всегда. Иногда причиной его является детский ревматизм, который не проходит бесследно, хотя на протяжении долгого времени может никак себя не обнаруживать и проявиться лишь при медицинском осмотре в «нужное» время и при «нужных» обстоятельствах. Это именно Ваш случай. Вы можете обратиться к своему врачу, он наверняка подтвердит данный диагноз и скорее всего назначит курс лечения. Спешу заверить Вас, что оснований для тревоги нет. Иное дело, что люди в Вашем возрасте и при Вашем заболевании на корабельную службу не зачисляются. А Вы, насколько я понимаю, именно такую службу и имели в виду.