Жаждущие престола

Шведский король Карл IX неоднократно посылал гонцов в Москву с предложением оказать военную помощь против поляков и против вышедших из повиновения изменников. Однако Шуйский под разными предлогами вежливо и с благодарностями от помощи отказывался. Даже когда царь был еще под Тулой, он велел огорчить шведского представителя отказом, впрочем, по возможности ласково.

Бояре отвечали длинным письмом с разными объяснениями и нудными хитросплетениями неглубоких умов, а кончалось оно таким изречением: «… и прежде мы тебе писали и теперь объявляем, что недруга у нас никакого нет. А тем, что ты хочешь против недругов наших помогать, то наше царское величество в том тебя похваляет. Но помощи просит от единого всемогущего Бога, да и самому тебе известно, что у нашего царского величества многие несчетные русские и татарские рати».

Скоро Шуйский вынужден был сменить свой самоуверенный тон на более податливый, когда его «несчетные рати» оказались не раз побитыми, а самозванец выстроил себе столицу под самой Москвой.

Теперь он счел необходимым направить своего племянника Скопина-Шуйского в Новгород, чтобы оттуда завести благоприятные сношения со шведским королем для договора по поводу совместных военных действий против поляков.

Князь Скопин-Шуйский с небольшой дружиной прибыл в Новгород и сразу отправился к воеводе Михайле Татищеву. Воевода был человек во всех отношениях решительный. Осуществляя избавление от Лжедимитрия I, он начал с того, что на дворцовом крыльце пронзил кинжалом сподвижника самозванца Басманова прямо на глазах боярской Думы и толпы, заполонившей Кремль.

Встретив Скопина радушно, «с честью», Татищев тем не менее намекнул:

– А не устроит ли государь тесноту в Великом Новгороде, послав племянника к строптивому воеводе? Двум медведям-то тяжко в одной берлоге.

– Теснить хозяина да еще в медвежьем виде ни за что не буду, – засмеялся молодой князь, приветливо посматривая на настороженного Татищева.

– Тогда какие дела заставили молодца оставить красавицу молоду жену и пуститься в дорогу дальнюю?

– Вот приказал государь нащупать дверь, как бы открыть ее для переговоров со шведским королем…

– Да ну! – удивился Татищев, усаживая Скопина на лавку, крытую пушистым ковром. – Нешто своих сил не хватает управиться с Вором-самозванцем?

– Его у нас теперь Тушинским вором кличут.

– Что так-то?

– В Тушине, меж Москвы-реки да Сходни табор отгрохал, да не простой, а с частоколами, башнями, пушками и с царским дворцом посередке. Кругом же избы его воевод-поляков, шатры иноземных купцов, казачьи коновязи да казармы жолнеров.

– Ишь ты! Одна столица была, а теперь другая рядом выросла.

– То-то и оно, Михайла Игнатьевич. Время от времени полки воровские на нас наступают, только успевай отбивайся. Ну а ежели об Северской Украйне повести речь, то там его ставленники хозяевами себя чувствуют. Двадцать два города Вору присягнули. Уже слышно в Срединную Русь польские воеводы налеты делают. Людишек рубят-побивают, коли што не так, подати собирают, города под присягу Вору приводят.

– Н-да, невеселые времена на Руси, вовсе не веселые.

– Куда уж?! Из значимых исконных-то русских городов остаются верными государю Смоленск, Нижний Новгород да Новгород Великий. Слыхали уж и Псков, сосед твой, к Вору отпал. Уж никак не ждали, хоть плачь!..

– Да и Великий Новгород-то, говоря не облыжно, тоже колеблется, Михайла Васильевич.

– Неужто?! Ох, совсем дело плохо. А ты говоришь: чего самим сил не хватает? Да, не хватает, когда не только пришлые поляки, литва, черкасы да донцы, а и свои люди отчину воюют. И все бы только мизинные черные людишки, што упование имеют: истинный царь Димитрий Иванович воли даст, корму сколь хошь, умирит народ, и Господь на Русь тогда милость свою сподобит, бо царь-то будет истинный, безгрешный. А и князья, бояре, воеводы к нему бегут, блага для себя думают у Вора достать. Так, ладно. Надо царское дело править. Шурина свово Семена Головина наряжу к королю Карлу. Пусть войско дает.

– А чем расплачиваться-то будем? чё государь-то наш велит обещать?

– Сразу даем Корелу. Мало будет, Орешек прибавим.

Но посылая Головина, Скопин наставлял:

– Скажешь, великий государь челом бьет Его Величеству, потом передашь грамоту… На вот, гляди, печать, все на месте. Еще скажешь: просит, мол, оказать помощь против поляков. Пусть шлет доверенного человека в Новгород. Я буду тут его ждать.

– Обещать что за помощь?

– Плату хорошую. Какую? Обговорим. Не заикайся про Вора-самозванца. Говори: поляки ожесточились, житья не дают. И пока про города, которые шведы давно в мыслях лелеют: Корела, Орешек – молчи.

– А если король слышал про наши дела с Вором?