Жди меня

Добираясь к клинике всю дорогу, прокручивала в голове слова думая, как же мне уговорить Кшисека не отказываться от лечения. Позвонил Зигмунд сказал, что тоже приедет, но немного позже и тоже просил меня повлиять на Кшисека помочь ему принять правильное решение. Легко сказать повлиять, но как ведь он совсем неуправляем сам по себе что захотел то сделал вопреки всему даже логике разве, я смогу достучатся до его разума. Тем более он же не признаёт себя больным отрицая явную зависимость считая, что у него всё под контролем. Не знаю, может, попытаюсь поговорить с ним как раньше по душам буду, надеется он услышит мои доводы неужели он сам не чувствовал, как оказался над пропастью. Всё дальше падать некуда там внизу ожидала смерть слава Богу вовремя остановили его паденье врачи, не дав ему кануть в беспамятство.

Атмосфера в клинике вгоняла меня в мрачное настроение тут всё напоминало о чужих страданиях, а попадать сюда уже с своими личными хуже всего. Зашла в палату Кшисек тихо мирно спал уже без капельниц, но всё еще очень бледный сразу видно ещё не совсем отошел от вчерашнего кошмара. У меня самой мурашки по коже, когда я вспоминаю вчерашний день как же хорошо, что всё благополучно закончилось, или может только начинается. Села возле Кшисека на стульчик и смотрела как поднимается и опускается его грудь при дыхании, так просто вверх-вниз немного дергаются веки, наверное, ему снится сон.

Сама и не заметила, как расплакалась, слёзы сами катились по щекам от радости и умиления от того, что он жив, дышит и просто видит сны. Вчера, когда я увидела его почти что мёртвого во мне что-то щелкнуло, пропало безразличие всё-таки он мне родной ведь ещё недавно наши тела сплетались в одно целое от страсти. Даже если судьба нас разведёт в разные стороны, но в моём сердце уже навсегда останется часть Кшисека нашей любви я никогда не смогу при встрече отвести глаза, сделав вид, что он мне посторонний. Пусть даже я и потеряю время, но всё- таки я должна сама перед собой сейчас сделать всё возможное, но помочь близкому мне человеку, с которым мы делили и кров, и постель. То, что мы не будем уже вместе, я знала наверняка интуитивно я понимала, что не смогу полюбить его снова всё перегорело я больше его не люблю. Остались чувства немного нежные как к другу может как к брату страсти не было всё уже в прошлом, я и так давно настраивалась на расставание и, если бы не этот случай, он нас на время связал.

– Юлия милая ты не представляешь ты только что мне снилась и даже очень романтично жаль, что ты не со мной под одеялом сейчас я бы смог кувыркаться с тобой хоть сутки подряд. Кшисек проснулся и, улыбаясь, показывал глазами на одеяло, оно торчало палаткой, да видимо сон ему приснился слишком романтичный, мы весело рассмеялись.

– Да ожили, в жопе жилы. Не зло, но с подколкой пошутила я, совсем не смущаясь в данной ситуации всё-таки я там была и не раз. Хорошо, что начался разговор весело и шутя по крайней мере легко, а там как получится. Мы говорили о домашних мелочах минуя тему лечения он говорил, что соскучился и хочет домой смотреть вместе интересное кино, погулять с Дзыгой, сходить на работу. Ну как мне начать разговор сказать ему что ещё вчера он всё это мог потерять навсегда и кучу планов на будущее и обыкновенное сейчас сегодня. Я принесла ему ноутбук он же не сможет без работы и дня придя в себя это первое что он попросил ему принести. А ещё, как ни странно, он попросил принести ему пончиков да тех самых его любимых пончиков с вишнёвой начинкой и это после возврата к жизни. Кшисек извинялся, как всегда, находя себе оправдания в случившимся он признавал свою вину что снова ушел в загул, но то, что он наркоман он никогда не желал признавать. То, что он попал в клинику с перевозом в коме, он считал ну на сравни пищевого отравления.

– Кшисю что ты вчера чувствовал неужели ты не понимал, насколько всё серьёзно ты ведь был в коме у тебя останавливалось не хотело биться сердце пойми ты мог сегодня не проснутся. Не выдержала уже его глупости я и рассказала ему как всё было на самом деле вчера и как мы с Зигмундом сходили с ума ожидая его участи. Он ошарашено смотрел на меня, явно не догадываясь о том, что с ним происходило он же ничего не чувствовал даже боли находясь под эйфорией кокса, а может уже героина. Выслушав меня, он как-то съёжился как от холода и отвернулся к стене у него выступили слёзы, но ведь мужчины не плачут он не мог себе позволить показать свою слабость при трезвом уме.