Желанная недотрога

– Почему? – произнес он, не переставая прикасаться к ее руке губами. – Так смущает то, что мое присутствие вас заводит? – Положив ладонь Миа себе на грудь, он продолжил: – Вам было стыдно сидеть в столовой и хотеть меня?

– Ничего подобного! – задыхаясь, воскликнула Миа, но улыбка Данте сказала ей: он знает, что она лжет. – Ничего подобного, – повторила она уже умоляющим тоном, понимая, что проиграла эту битву.

– Ну так уходите, дорогая, не играйте с огнем.

Да, она должна уйти, подумала Миа, повернуться и бежать… вот только откуда в ней это дикое, неукротимое желание, почти физическая боль – она словно играла с огнем, и обжигающее его пламя ее лишь заводило, хотя она в полной мере осознавала опасность. Встретившись глазами с Данте, она не могла отвести взгляда… а под рукой ее мерно билось его сердце. Рука его скользнула по ее щеке, шее, но вместо того, чтобы продолжать, Данте спросил:

– Чего же ты хочешь, Миа?

– Чтобы все это поскорее закончилось.

– И меня, – парировал он.

– Никогда не видеть тебя.

– Но ты стоишь рядом и не уходишь.

– Да.

Тогда Данте склонил голову и поцеловал Миа – теплые губы его медлили, а языком он раскрыл ей рот. Прежде Миа редко доводилось кого‑то целовать – и обычно это не приносило ей удовольствия, сейчас же все было абсолютно иначе. Борясь с собственными мыслями о том, что нужно стыдиться своего поведения, что разумнее оттолкнуть Данте и уйти, Миа не могла устоять перед соблазном. Отстранился Данте.

– Ты все еще не уходишь, – прошептал он.

Приподняв локоны Миа, падающие ей на шею, Данте склонился, чтобы поцеловать ее снова.

– Данте… – Миа едва могла говорить, чувствуя, как крепко прижимают ее сильные руки и как упирается ей в живот его вставший член.

– Уходи же, ну, – шептал Данте, расстегивая крохотные пуговки ее платья. – Иди, прежде чем мы сделаем то, о чем пожалеем потом.

– Не хочу, – призналась Миа, едва не плача от собственной откровенности.

Глава 6

Именно Данте потревожил Миа и напомнил, что их неожиданная вспышка страсти может иметь последствия – до его звонка она об этом и не задумывалась. Несколько недель после ее перелета из Италии в Англию было тихо – а Миа жила в своей маленькой квартирке, унаследованной от Рафаэля. Во время ее отсутствия за домом приглядывала Джемма, жена Майкла. Вернувшись, Миа обнаружила чистые проветренные комнаты и минимальный набор продуктов. Однако она устремилась прямиком в спальню и легла, не снимая верхней одежды, на кровать. Ее раздирали самые разные чувства – с одной стороны, шок от того, что произошло между ней и Данте, а с другой стороны – словно какое‑то удовлетворение, потому что ей было очевидно, что иначе ситуация и не могла развернуться, ведь уже давно в их отношениях заметно было напряжение. Еще ее огорчало то, что она ничуть не сожалеет о происшедшем – несмотря на слова, сказанные Данте в ответ на его вопрос о том, стоила ли игра свеч, – и повторила бы все в точности так же при случае.

Приняв душ, Миа оделась и поклялась себе, что позабудет о ночи, проведенной с Данте, – а потом отправилась навестить брата и его жену. Майкл познакомился с ней по возвращении в Англию вскоре после несчастного случая – Джемма была физиотерапевтом, и долгие часы реабилитации, проведенные в ее компании, сделали свое дело. Майкл начал все чаще упоминать имя Джеммы в беседах, и это не ускользнуло от Миа – а потом она познакомилась с новой подругой брата. Вскоре после этого Майкл сказал ей о том, что они с Джеммой любят друг друга. Молодой паре пришлось преодолеть немало препятствий, но Джемма была настроена весьма решительно – и отношения определенно пошли на пользу Майклу, который благодаря им вынырнул из депрессии. Когда Миа выходила замуж за Рафаэля, брат поддержал ее, не осознавая, однако, что этот шаг она делает исключительно ради него. Сейчас же он часто повторял: «Миа, тебе не следовало это делать». Миа в ответ на эти слова лишь стискивала зубы, хотя ей отчаянно хотелось напомнить брату, что, оформи он страховку, этих жертв не было бы. Гнев ее все еще тлел в ней, не находя выхода, – ведь Миа понимала, что Майкл уже заплатил за свою глупость сполна. Поэтому она лишь улыбалась и продолжала платить по счетам. Наконец, когда они с братом избавились от долгов и могли начать жизнь заново, Миа принялась искать работу. Так стоила ли игра свеч? Сейчас, наедине с собой, она могла, наконец, честно ответить на этот вопрос. Да – она снова стала прежней Миа Гамильтон, и здесь, в Лондоне, ни одна живая душа понятия не имела, кто она такая.

Получив по почте приглашение на ежегодный благотворительный бал Романо, Миа долго разглядывала его, не зная, что делать. С одной стороны, она бы с радостью вновь увидела Данте – но стоило представить, что кто‑нибудь узнает о ночи, проведенной ими вместе сразу после похорон Рафаэля, ей становилось плохо. И потом, теперь, узнав, что такое подлинная страсть и удовольствие, Миа хотела больше… поймав себя на этих мыслях, она раздраженно сунула приглашение в ящик, стараясь не думать о том, кто с такой легкостью пробудил в ней огонь желания.