Желать лишь ее

– Я приехала сюда потому, что хотела быть с тобой. Касим, если он подстроил то, что произошло, вероятно, просто увидел, что я не в силах скрывать свои чувства.

Зейн повернулся и взглянул на Кэт, затем провел рукой по ее щеке.

– Проклятье, Кэтрин, не говори так.

Она наклонила голову, потерлась о его ладонь щекой.

– Почему? Это правда.

– Ты подставляешь себя под удар. Неужели не понимаешь? Ты и так дала мне слишком много. Теперь нужно защитить себя. Я не добрый принц и не благородный рыцарь. – Он опустил глаза, и взгляд его скользнул по ее животу.

– Если окажется, что ты беременна, а кто-то узнает, что прежде ты была девственницей… тебе придется выйти за меня замуж. И я не смогу тебя защитить, потому что я такой же беспощадный правитель, каким был мой отец.

Кэтрин покачала головой:

– Я не беременна. И никто ничего не узнает. А сейчас мы вдвоем… Может, стоит расценить выходку Касима как дар судьбы?

Кэтрин понимала, что сейчас ею движет вовсе не желание примирить братьев, а собственное желание, – почему им не провести еще одну ночь вдвоем? Она ощущала аромат мыла, исходивший от Зейна, в который почему-то вплетались нотки седельной кожи, – и сердце ее билось размеренно и гулко. Взяв руку Зейна, она положила ее себе на грудь.

– Что ты делаешь? – произнес он, стараясь убрать ладонь.

– Я хочу тебя, Зейн. Если мы можем насладиться близостью, почему не воспользоваться шансом?

Его палец скользнул по выступающему пику соска – словно ток пробежал по телу.

– Ты уверена?

– Да, – твердо ответила Кэт. Никогда в жизни она не чувствовала себя более уверенно. В первый раз они поддались порыву, разрядили долго копившееся сексуальное напряжение, но сейчас Кэт хотелось действовать осознанно. Пойти за своим желанием и избавиться от чувства вины, мучившего ее всякий раз при мысли о поведении матери.

Зейн положил ладонь на ее другую грудь – и волна облегчения затопила Кэт.

– Я все равно убью Касима, – прошептал он, подхватывая Кэтрин на руки.

После, лежа рядом с Зейном, Кэт прижимала к себе его голову, поглаживая по волосам, и отчаянно пыталась заставить себя справиться с захлестнувшей ее нежностью. Она повторяла себе, что произошедшее не могло быть ничем большим, нежели секс, но попытки себя убедить не возымели должного эффекта.

Наконец Зейн поднял голову.

– Может, я и не убью Касима.

Кэтрин попыталась улыбнуться, чувствуя, что не в силах вымолвить ни слова. Зейн поднялся и направился к ванне – в свете лампы четкие линии его тела казались еще более красивыми, и теперь даже рубцы на спине Кэт воспринимала как часть его – такую же неотъемлемую, как и горделивую посадку головы, могучие бицепсы.

– Это твой отец наградил тебя такими жуткими рубцами на спине, Зейн? – произнесла Кэтрин, не в силах сдержать желание узнать правду. Сейчас момент для такого вопроса казался подходящим – хотя, возможно, все это было иллюзией, навеянной сексуальной близостью, утомительным путешествием, которое они разделили, и ничтожной вероятностью того, что их могло ожидать какое-то общее будущее. Что бы ни произошло потом, сейчас, в этой пустыне, они были просто двое одиноких путников, и Кэтрин хотелось знать о Зейне как можно больше – включая то, как он превратился из подростка из неблагополучной семьи в сильного правителя.

– Он не участвовал в процессе, – негромко произнес Зейн, играя с волосами Кэтрин. – Это делали его охранники. Но он всегда смотрел.

– Зейн, – прошептала Кэт, поворачиваясь так, чтобы видеть его лицо. – Мне жаль. Это ужасно.

В памяти ее снова всплыли рубцы, пересекавшие спину Зейна, и она подумала: каково ему пришлось, мальчику, оторванному от всего, что он некогда знал, привезенному в незнакомую страну человеком, которого нельзя было назвать любящим отцом.

– Не нужно меня жалеть, – ответил Зейн, проводя большим пальцем по ее щеке и шее. – Это было давно.

– Все равно. Он же был твоим отцом… и чудовищем.

Зейн, к удивлению Кэтрин, покачал головой:

– Нет. Его просто воспитали в вере, что все, что бы он ни захотел, может принадлежать ему по праву правителя. А не получив то единственное, чего ему хотелось, он потерял рассудок. – Зейн вздохнул. – В конце концов я понял, что он не хочет причинить боль мне, его целью была она.

– Твоя мать? – спросила потрясенная Кэт.

Зейн кивнул.

– Он повторял мне снова и снова, что она напрасно оставила его, ведь он любил ее больше жизни. Я не понимал, – он вновь вздохнул, – как это вообще возможно, уж слишком разрушительными казались такие чувства. Я думал, что он просто похитил меня, и, конечно, ненавидел его, потому и продолжал убегать, что было глупо, учитывая последствия.

В голосе его Кэт почудились виноватые нотки, что было странно. Нежно погладив Зейна по щеке, она заглянула ему в глаза.

– Неудивительно, что ты убегал. Ты хотел вернуться домой. И конечно, ты не заслуживал такого наказания.

Зейн накрыл руку Кэт своей ладонью.

– Оно было жестоким, – согласился он, горько улыбаясь.

– Почему ты улыбаешься? – удивленно спросила Кэтрин.

– Ты и впрямь хочешь услышать мою историю?