Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой

29 октября 1944 года, в том же месте, где я подстрелил две мои предыдущие жертвы, после непродолжительного наблюдения за местностью я застрелил русского пулеметчика. Он держал под сильным прицельным огнем пулеметное гнездо 5-й роты нашего 196-го полка. (66-й) Прячась за деревом во время артиллерийского обстрела, я вывел из строя трех русских солдат с расстояния в 40 метров. Они выскочили из укрытия, чтобы открыть огонь из стрелкового оружия по нашим позициям. (67-й), (68-й), (69-й) Фельдфебель Дурава из 6-й роты указал мне на хорошо замаскировавшихся русских солдат, которые обстреливали наши позиции. Я вскоре заметил их местонахождение и убил двух человек. (70-й), (71-й) После этого фельдфебель Дурава проводил меня до расположения 6-й роты и показал те места, откуда противник часто вел огонь по нашим солдатам, вызывая у нас большие потери. Здесь я обнаружил трех отлично замаскировавшихся большевиков — снайпера, офицера и артиллерийского наблюдателя. Было похоже на то, что они направляли огонь своих артиллерийских орудий и минометов. Первым я убил снайпера. (72-й) Офицер попытался подбежать к нему, но получил пулю. (73-й) Следующей моей жертвой стал наблюдатель, застреленный мной с расстояния в 40 метров. (74-й) Свидетелями были фельдфебель Дурава, обер-ефрейтор Вагнер, ефрейторы Битта, Лаш и Кнепперт.

29 октября 1944 года мой батальонный командир, майор Герберт Хоффман, наградил меня Германским крестом с Золотым венком.

30 октября 1944 года в двух километрах к северу — северо-востоку от Кружповой русские войска сомкнулись возле передовой, намереваясь начать наступление. Перед нашими позициями разместили группу быстрого реагирования, в состав которой вошел и я. Мы попали под прицельный огонь противника. Мне удалось проползти на 50 метров вперед, а затем подстрелить двух русских передовых наблюдателей с расстояния в 20 метров. (75-й), (76-й).

Было сыро и холодно. Казалось, будто дождь льет, не переставая, вот уже целую вечность. Нам приходилось пригоршнями вычерпывать воду из окопов. В сапогах постоянно хлюпала вода. У нас не было возможности снять мокрую одежду и высушить ее. Многие из моих товарищей были больны. В отдельных местах на наших позициях на дистанции в сто метров располагался только один человек. Ночью было трудно понять, жив или нет твой сосед справа или слева.

Я вычерпывал воду из своего окопа, чтобы она опустилась ниже уровня доски, на которой я стоял. Я заметил, что мой товарищ Хорст немного приподнялся над бруствером. Враг тут же заметил его и скосил автоматной очередью. Когда тот упал, я успел подхватить его, не дав свалиться в воду на дне окопа. Вся спина у него была залита кровью. Я попытался наложить повязку на рану, однако Хорст жестом дал понять, что это бесполезно. Я спросил, больно ли ему. Он ответил, что ощущение такое, будто его пронзает тысяча раскаленных иголок. Затем он слабеющим с каждой секундой голосом попросил меня написать письмо его матери и сообщить о том, что он погиб на фронте, чтобы мать и жена не ждали его. Глаза Хорста остекленели, он позвал мать и тут же умер.

На участке 6-й роты, в двух километрах к северо-востоку от Кружловой, на рассвете 31 октября 1944 года вместе с наблюдателем, ефрейтором Штеффесом, я отправился на ничейную землю. Там с небольшого возвышения я мог хорошо видеть русские позиции, располагавшиеся перед деревней Писана, и соседнее военное шоссе. По этой дороге двигался регулируемый поток транспорта. Мы окопались и замаскировались. Когда туман рассеялся, открылся прекрасный вид на деревню. У обочины стояло несколько русских танков, готовых в любую минуту начать наступление. По шоссе проехала большая вражеская автоколонна. Я заметил двух офицеров и подстрелил их с расстояния в 500 метров. (77-й), (78-й) В следующую минуту русские открыли по нам ожесточенный огонь из стрелкового оружия, пушек и минометов. Поскольку мы прятались за небольшим бугром, то находились в относительной безопасности. Однако настало время покинуть это место, потому что спасительный туман окончательно рассеялся, и мы лишились его прикрытия. По пути обратно на наши позиции нас обнаружили вражеские солдаты, устроившие пулеметное гнездо в Писане, Они открыли по нам огонь. С 500 метров я убил одного из пулеметчиков. (79-й).

2 ноября 1944 года на участке 5-й роты русские подползли близко к нашим траншеям. Фельдфебель Мирр сообщил мне об этом и приблизительно показал место, с которого враг обстреливал нас. После продолжительного наблюдения я разглядел хорошо замаскированное пулеметное гнездо противника и выстрелом в голову убил советского пулеметчика. (80-й) После этого я отправился на участок 6-й роты, где унтер-офицер Бальдауф указал мне место, где предположительно замаскировался советский автоматчик, ведущий по нам прицельный огонь. Спустя какое-то время русский решил вернуться на свои позиции, и я подстрелил его с 50 метров. (81-й) Затем я обнаружил еще одно пулеметное гнездо противника и с того же расстояния убил двух русских солдат. (82-й), (83-й)