Железный марш

У Ники перехватило дыхание. Разумеется, в своей жизни ей неоднократно приходилось летать на самолетах. Но разница между ее прежними и нынешними впечатлениями была как между землей и небом. Попросту говоря, сидя в кресле комфортабельного аэробуса и от скуки почитывая газетку, человек не испытывает и десятой доли тех чувств, которые испытала Ника в эти незабываемые минуты.

— Ты в порядке? — сквозь вибрирующий рев мотора окликнула ее Кэри.

Продуваемая до костей сумасшедшим ветром, Ника мужественно изобразила на лице страдальческую улыбку.

Очевидно, с целью ее подбодрить, Кэри, размахивая руками («Господи, это же ей не велосипед!» — с ужасом подумала Ника), нараспев продекламировала так полюбившиеся ей строки великого русского поэта:

— Коня на скаку остановит! В горящую избу войдет!..

Затем со смехом опрокинула самолет на крыло, и по крутой спирали начала ввинчивать его все выше и выше в безоблачное небо.

«Убью мерзавку, — твердо решила Ника. — Убью, как только вернемся на землю… Если, конечно, вернемся живыми…»

И необходимо признать, что сомневаться в этом у нее были самые серьезные основания. Потому что вертлявый «кукурузник», набрав изрядную высоту, начал выделывать в воздухе такие немыслимые кренделя, что душа у Ники натурально ушла в пятки. Намертво вцепившись в стенки кабины, она стиснула зубы и прилагала героические усилия, чтобы не закричать, а заодно дать Кэри возможность лишний раз убедиться в убойной силе великого и могучего русского языка…

Ника не помнила, сколько продолжалась эта разнузданная воздушная вакханалия. Оглушенная неистовым ревом мотора и замороченная до головокружения, почище чем на американских горках, она напрочь потеряла счет времени и мечтала только об одном — поскорее оказаться на твердой земле. Ей не было ровно никакого дела ни до захватывающего чувства полета, ни до открывшейся внизу изумительной панорамы Москвы. В эти минуты ей вообще ни до чего не было дела. Кроме разве что своей на удивление хрупкой и поистине драгоценной жизни, расстаться с которой было, как оказалось, всего лишь парой пустяков.

— Держись, старуха! Сейчас будешь прыгать! — неожиданно выкрикнула Кэри. — Чтобы раскрыть парашют, надо дергать за кольцо!

— Что?! — вырвалось у Ники, которая сумела разобрать только последнее слово.

Вместо ответа сумасшедшая шотландка круто задрала самолет кверху носом. Потом земля неожиданно оказалась у них над головой. И Ника почувствовала, что какая-то неудержимая сила буквально выталкивает ее из кабины.

— Кэри, мать твою! Немедленно прекрати! — истерически взвизгнула она. Но было поздно. Увлекаемая силой притяжения, Ника уже выпала из кабины и, кувыркаясь в воздухе, отчаянно закричала: — Ма-ма-а-а!..

Перед глазами у нее замелькали разнообразные геометрические фигуры, которыми, казалось, была расчерчена вся земля. В ушах свистел ветер. А дыхание намертво перехватило непередаваемое чувство испепеляющего, смертельного страха. «Кольцо… Кольцо!» — громогласно воззвал к ней какой-то внутренний голос. И словно утопающий соломинку, Ника судорожно нащупала на груди это спасительное кольцо и что есть силы дернула за него…

Все произошло очень просто и естественно. Над головой у нее послышался легкий хлопок. Ремни парашюта неожиданно резко впились в ее тело. И Ника плавно закачалась под полосатым куполом между землей и небом.

«Лечу, — не веря в собственное спасение, с удивлением подумала она. — Надо же, и совсем не страшно… Я лечу! Лечу!!!»

Между тем земля стремительно приближалась. «Яки» на летном поле становились все больше и больше. Промчавшись неподалеку, лихо зашел на посадку и покатился, пританцовывая, по весенней траве курносый американский биплан. И в последнюю минуту Ника инстинктивно согнула ноги в коленях и обреченно закрыла глаза…

Она лежала на спине, с упоительным восторгом ощущая под собой надежную земную твердь и невольно щурилась от слепившего глаза веселого майского солнца. Только человек, собственными глазами взглянувший в лицо смерти, способен был понять ее в эти минуты, понять, какое это невыразимое счастье — жить!

— Ты в порядке? — склонившись над нею, как ни в чем не бывало спросила Кэри.

— Кажется, я кончила, — с блаженной улыбкой простонала Ника.

— О, это очень даже бывает! — усмехнулась коварная шотландка и помогла новоявленной парашютистке освободиться от парашюта. — Ну вот, теперь ты стала настоящая русская женщина. Ха-ха! Как у Некрасова… Скажи, ты уже не боишься высоты?

— Нет… Больше я ничего не боюсь. — Запрокинув голову, Ника туманно взглянула в лукавые зеленые глаза своей подруги. — А ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? Я тебя… убью! — звонко воскликнула она. И попыталась повалить Кэри наземь. Но та ловко вырвалась и со смехом дала стрекача.

Вдогонку обеим, размахивая руками, побежал невесть откуда взявшийся рыжий веснушчатый Митя Колокольчиков.

— Эй! Вероника! Некрасова! А как же автограф?!

И, безнадежно отстав, наконец остановился, с ошеломленной улыбкой глядя вслед убегающим прочь хохотушкам.

— Обещала же. Эх, ну до чего клевая баба…