Железный поход. Том пятый. Дарго

В разработанном им «Положении о наибах» говорилось: «Наибом должно быть исполняемо приказание имама, все равно, будет ли оно выражено словесно или письменно, или другими какими-либо знаками, будет ли оно согласно с мыслями получившего приказание или не согласно, или даже в том случае, если исполнитель считал бы себя умнее, воздержаннее и религиознее имама». В то же время Шамиль не переставал наставлять своих высокопоставленных наибов и мудиров⁶: «Вы не склоняйтесь ни в сторону насилия, ни в сторону насильников. Глядите на своих людей глазами милосердия и заботы, как требует того Коран. Смотрите за ними, как жалостливый к своим детям отец, управляйте ими на основе справедливости и совести, не приближайте к себе никого из-за дружбы и приятельства и не отдаляйте никого из-за вражды. Будьте для старшего – сыном, для равного – братом, а для младшего – отцом. Тогда вы не найдете в своем округе врага. Если же вы будете вести себя противно тому, что я говорю, если будете несправедливы к народу, то вызовете на себя прежде всего гнев Всевышнего, а затем гнев мой и народа. Знайте и помните: дело ваше тогда обернется плохо».

…Но все реформаторские задачи и грандиозные планы имама перечеркивала война.

Столицей молодого государства горцев значились крупные аулы Ашильта и Ахульго в Дагестане… Цветущие и прекрасные, они были до основания разрушены и разграблены царскими войсками. В редких оставшихся скелетах домов-крепостей, некогда богатых и гордых, теперь шелестел пеплом ветер, будто среди развороченных взрывами каменных плит и обугленных перекрытий перешептывались силуэты и лица погибших защитников.

В горах говорят: «На крови и костях аул не построишь, но беду наживешь». Увы, столь любимые Шамилем героические Ашильта и Ахульго напоминали теперь сгнившие и раскрошенные зубы старика с черными дуплами, из которых неуловимо тянуло тошнотворным смрадом былых пожарищ.

Новой резиденцией имама стали аулы Дарго и Ведено в Чечне. «Надолго ли? – укрепляя и без того могучие, неприступные стены своих крепостей, думал он и горько усмехался в душе. – Гадалка себе не гадает».

«Хочу ли я войны?.. Жаждут ли мои горы новой крови? – не раз, стоя у перепаханных ядрами пепелищ, задавался вопросом Шамиль и отвечал: – Нет, не хочу! Наши ущелья и горы и так пропитаны ею насквозь».

Не о войне и крови мечтал великий Шамиль, но о мире и созидании. В его крепкой памяти жили предания далекой старины, укреплявшие имама в мыслях о мире и добрососедстве с другими народами.

* * *

«…Давным-давно, когда близ аула Кумух после жестокой битвы с ордами Тимура Завоевателя горцы собирали трофеи, то в сафьяновой сумке одного убитого нашли книгу. Перелистали ее страницы, склонились над буквами. Но ни одного не нашлось среди них, кто мог бы читать. Тогда решили горцы сжечь ее, изорвать и пустить по ветру. Но вперед решительно выступила умная, храбрая воительница Парту-Патимат. Она сказала:

– Берегите ее вместе с оружием, доставшимся нам от врага.

– Эй! Зачем она нужна? Никто из нас все равно не может ее читать!

– Если мы не сумеем прочитать эту книгу, прочитают наши дети, внуки. Неизвестно ведь, что заключено в этих страницах. Может, в них наша судьба!

…Во время битвы Сураката Тинусинского с арабами один пленный араб отдал горцам коня, кольчугу, оружие, щит. Но книгу, спрятанную на груди, не хотел отдать. Суракат вернул пленнику оружие и коня, но книгу приказал отобрать. Он сказал:

– Коней и сабель у нас самих хватает, но книги нет ни одной. У вас же, арабов, их много. Зачем же ты жалеешь одну-единственную?

Удивились воины и спросили у своего полководца:

– Для чего нам книга? Мы не только читать не умеем, мы не знаем даже, как ее правильно держать. Разве разумно брать ее вместо коня и оружия?!

– Придет время, ее прочтут. Придет время, и она заменит горцам и черкеску, и папаху, и коня, и кинжал.

…Когда дела персидского шаха, напавшего на Дагестан, стали плохи, он зарыл в землю драгоценности, которые всегда возил с собой. Над ямой-тайником положили плиту, на плите высекли резцом подкову. Свидетелей шах убил. Но все же Муртазали-хан нашел эту яму и обнаружил сундуки с золотом, серебром, драгоценными камнями – все, что успел награбить иранский шах. На тридцати мулах увезли добро шаха. Среди других сокровищ попалось несколько персидских книг. Осмотрев весь клад, отец Муртазали-хана, безрукий Сурхат, сказал:

– Сын мой, большое сокровище нашел ты!.. Раздай его воинам и вдовам погибших. Не жалей. А хочешь, продай. Оно все равно иссякнет. Но и через сто лет горцы найдут те перлы, которые спрятаны в этих книгах. Не отдавай их. Они дороже всех драгоценностей».⁷

* * *

Шамиль хорошо помнил эти дагестанские легенды, следовал их мудрости и ценил, как ценил и уважал своего седого мудреца Магомеда Тагир аль-Карахи, который служил у него секретарем. Имам ни под каким видом, никогда не отпускал его в опасные места. Магомед Тагир был этим крайне недоволен и однажды, не в силах сдержать себя, сказал: