Железный волк

– Тихо, – ответил Игнат. И вдруг еще добавил: – Совсем тихо!

– Как это? – не понял Всеслав.

– А так! Торг пуст.

– Что?! – изумился Всеслав. – Сегодня же пятница! Да что это они?!

– Не знаю! – зло сказал Игнат. – Нет никого, и всё.

– Ну, это… Нет!

Князь резко встал и заходил по гриднице. Давно такого не было, сердито думал он, давно! После остановился, посмотрел на Игната, спросил:

– А сразу почему молчал?

– Так я и сам только узнал! – тоже сердито ответил Игнат. – Пока ты ел, Батура приходил. Он и сказал.

– Позвать его!

Игнат ушел, ходил недолго, и привел Батуру. Князь встретил его, сидя за столом. Строго сказал:

– Ну, слушаю. Давай, как на духу!

Батура криво ухмыльнулся, помолчал, только потом ответил:

– Так никого там нет. Чего и говорить?

– А то и говори. Нет торга. Почему?

– Так повелели.

– Кто?

– Сотские! – как будто даже с радостью сказал Батура. – Народ стал прибывать на торг, а тут они сказали: не бывать. Ну, не бывать, так не бывать, и ладно. Да и народу-то не так и много было. Ждут все.

– Чего?

Батура смутился, сказал с неохотой:

– Так ведь видение…

– Видение? Какое?

Изветчик молчал. И в глаза не смотрел.

– Ну! – грозно сказал князь.

Но Батура только еще ниже склонил голову. Тогда князь встал…

– Князь! Пощади! – крикнул Батура – Ведь ты же сам всё видел, князь!

И пал перед ним на колени. Князь быстро оглянулся на Игната. Тот опустил глаза. Ого, подумал князь, видение! Они это любят – как малые дети! Да нет – как муравьи: копаются, спешат куда-то, что-то тащат. Тень упадет на них – и они сразу замерли. И всякий мнит – Он смотрит на меня, Он только одного меня и видит, Он подает мне знак… Глупцы! Князь улыбнулся и сказал:

– Видение? Какое? Да говори, не бойся ты! Я же в это всё не верю. Ну, что молчишь?

Батура не ответил. Уткнулся головой в пол, замер. Князь снова глянул на Игната. Глаза их встретились… И князь с неприятным удивлением подумал, что этот Игнат здесь, в тереме, уже лет сорок, может, даже больше, но таких глаз – больших, пустых, напуганных – у него никогда еще не было! И губы у Игната белые, и лоб в испарине. Всё, значит, знает, да молчит!

– Так, – сказал князь. – Так. Хорошо. Батура, ты иди.

Батура встал и спешно вышел. А Игнат не успел! Потому что Всеслав ему грозно сказал:

– А ты постой пока!

Игнат остановился.

– Нет, подойди, – и князь нахмурился. – Сядь… Да не бойся ты! Одни ведь мы… Вот так. Рассказывай.

Игнат молчал. Князь пригрозил:

– Игнат!

Игнат вздохнул, сказал:

– Смерть люди видели.

– Смерть? – будто удивился князь.

– Да, – нехотя кивнул Игнат. – Над теремом. Сегодня ночью. И была Она в белом саване, и с косой. К тебе Она пришла! Вот люди и скорбят. Решили, что ты умер.

– Но я ведь жив, Игнат! – очень сердито сказал князь. – Ведь так?

Игнат молчал. Князь, подождав, спросил:

– Так что мне, показаться им? Пусть видят – вот он, князь!

– Но… Смерть была! Ее все видели…

– А я?

– А ты… – Игнат насупился. – Ты, князь, такой, что мало ли… Может, душа твоя уже ушла, а тело еще здесь! Так люди скажут.

Скажут! Это верно. Князь встал и посмотрел в окно. Там, далеко, у пристани, и вправду было непривычно пусто. Плоты качались на воде, ладьи. А берег был пуст. Ждут, значит, они, не дождутся… И князь опасливо спросил:

– Кто видел Смерть? Когда?

– Так уже заполночь, – почти спокойно, даже как-то по-деловому ответил Игнат. – Вначале было как всегда, темно. Потом вдруг небо просветлело. И тут уже увидели – стоит Она над теремом, а ветер саван треплет! Свят, свят!

Игнат перекрестился. Князь облизал пересохшие губы, спросил:

– Ты крещеный, Игнат?

– Князь!..

– Да, князь я! И крещеный, – зло перебил Всеслав. – А ты… Не знаю я, сомнения берут! Вот ты в храм ходишь, там поклоны бьешь, Писание там слушаешь. А слышишь ли?!

– Я…

– Помолчи пока! Так вот, Писание там слушаешь. Ну а слыхал ли ты в Писании про Смерть? И чтобы Она была при саване, с косой.

– Н-нет, так я не слыхал…

– И не услышишь! – усмехнулся князь. – Нет Смерти той, которую вы будто видели. Все это суеверие. Поганство! Навь. Есть Смерть только одна – по-христиански. Понял? Душа покинула тебя, ты охладел – и все. Вот это Смерть. А после – Суд. Но это уже Там, не на земле. А Смерть с косой, гундосая…

И тут князь даже головой мотнул и засмеялся. После подал Игнату руку и сказал:

– Пощупай. Теплая? Живая? То-то же. И я без рогов, без копыт. И крест на мне – вот, посмотри. Доволен, да?

Игнат кивнул.

– Тогда вставай!

Игнат послушно встал.

– Так, – сказал князь задумчиво. – Значит, так… Посадника – ко мне, владыку – ко мне, сотских – ко мне, старост – ко мне! К обеду жду, не поскуплюсь. Иди, распоряжайся.

– Но если, князь…

– Иди! И не гневи меня, Игнат. И им также скажи, чтоб не гневили!

Игнат ушел. Князь посидел еще, подумал, а после встал, смел крошки со стола и подошел к печи. Тихо позвал:

– Бережко!