Железо, ржавое железо

– Да, это вопрос. Но ничего, будет и на нашей улице праздник. В конце концов, разве немцы не двоюродные братья англосаксов? Сначала избавимся от немцев, а там уж никто не остановит вооруженных валлийцев, восставших, чтоб отомстить ближайшим угнетателям. Есть люди, которые видели призрак короля Артура на боевом коне. Он скакал по холмам, высоко подняв Каледвелч. Славный день недалек, и валлийцы, обученные военному искусству разнежившимися английскими простофилями, готовы встретить его.

Были в казарме и те, кто не понимал, о чем речь: больно много длинных чудных слов.

– Все повторится, как встарь, когда восстали князья кимров, Кадваллон Долгорукий и сын его Мэлгвин Гвинедд, и другой Кадваллон, правнук первого, и воевали с жестокими выродками, коими командовал боров с отвратительным именем Этельфрид, король англов в Нортумбрии, пока из-за жестокого предательства не потеряли валлийцы Стратклайд и всю Северную Британию и не были смяты в бесславной мясорубке при Честере.

В ответ рядовой Эванс 12-й кричал из другого угла, что все это замшелый национализм, что настоящая борьба есть борьба рабочих с капиталистами и что эта война приведет к неслыханному промышленному упадку, который породит революцию. А другой социалист, из третьего угла, утверждал, что рабочие вообще не должны участвовать в такой войне, ибо капиталисты, пока одни рабочие убивают других, жиреют на продаже оружия. Сам он в армию ни за что бы не пошел, но решил встать в ряды воюющего пролетариата, чтобы проповедовать новое Евангелие. Затем всю эту свару – перебранку двух революционеров, перекрываемую басом пророка Славного дня Уэльса, – заглушила политически незрелая частушка:

Паровоз системы БейлиЕздить может еле-еле.Эй, тяни его, мурло,До вокзала в Нантигло.

Отяжелевший от пива капрал, за полночь вернувшийся из офицерской столовой, орал из-за перегородки в конце казармы на своем ирландско-ливерпульском:

– А ну заткнись, брюквоеды хреновы!

После этого наступала тишина, нарушаемая приглушенным ворчанием в адрес проклятого капрала, ворчание переходило в храп и стоны, храп и стоны прерывал бодрый победный звук по трубе ложимся, по трубе встаем – и так, пока не сложим головы на полях Европы, братцы.

По окончании строевой подготовки рядовой Джонс был направлен в первый батальон королевского Гвентского полка, но перед этим получил увольнительную. Жена встретила его на пороге словами:

– Bore da. Dewch i mewn.[12]

Он догадался, что это не русский.

– Детка, что за черт?…

– Миссис Джонс номер семь – моя athrawes.[13]

– Боже милосердный.

– А ты поправился, nghariad.[14]

– Каша, баланда, картошка и пиво. Так ты, выходит, ученая теперь?

– Книги читаю. Дошла до второй буквы. «Бенди-го – прозвище британского кулачного бойца Уильяма Томпсона. Также город в провинции Виктория в Австралии. В тысяча восемьсот пятьдесят первом там были обнаружены золотые россыпи, открытие, приведшее к золотой лихорадке». Ездила в Кардифф. Там есть русская церковь. Священника зовут отец Кирилл. Он продал мне англо-русский словарь. С ним я совершенствую и свой русский. А теперь мы идем в постель.

Они пошли в постель. Потом она, напевая что-то по-русски, приготовила настоящий английский завтрак: яичницу с беконом, гренки с маслом, сливовый пудинг и чай. Самоваром, привезенным из Бруклина, она больше не пользовалась. Виновато-довольный, всласть натешившийся с женой гвентский пехотинец ждал, пока заварится чай. На маленьком журнальном столике он заметил первый том энциклопедии Келли, раскрытый на статье «Бенедиктинцы» – черт его знает, кто такие. Он вспомнил «Бенедиктин» – так назывался ликер в офицерской столовой, бутылки из-под которого ему дважды выпала высокая честь убирать после попоек, ну и грязища там была. Из праздного любопытства он прочел из середины: