Желтый дом. Том 1

— Мама говорила мне не раз, плюнь на этот институт, иди в портнихи или в продавщицы. Работа чистая. Приработок есть. И голову ломать не надо. Может быть, она права была. А то — кончила десятилетку, почти шесть лет институт. И училась я неплохо. А что толку? Претензии и самомнение только и получила. Без института-то, может быть, действительно проще было бы. И муж был бы, который не ушел бы, попроще. Баба — она и должна делать свои бабские дела. Вести дом, семью хранить. Без семьи, конечно, легче. Но временами грустно становится. Я тебе не надоела?

— Нет. Продолжай. Мне приятно тебя слушать.

— О чем говорить? Вот и все. Да тебе, наверно, это самое десятки раз говорили другие.

— Говорили. Но я всегда забывал. И каждый раз меня это поражает снова и трогает. Говори!

Тоска по дому

Что проще может быть, кажись, —

Без всяких выкрутасов жизнь?

Детишки, старики, жена.

Уют. По выходным — бутылочка вина.

Кино. За город съездить. Погонять в футбол.

И никаких тебе проблем и социальных зол.

Но не выходит жизни простота.

Выходит, тьфу, сплошная маета.

На внуков машут старики рукой —

Положен им заслуженный покой.

Болеют дети чуть не через день,

Жена психует — снова бюллетень.

А ты в жену сажаешь матом, как из пушки,

За то, что не дает, зануда, на чекушку.

И о каком таком уюте тут уместна речь,

Когда едва хватает вытянувшись лечь.

Нет, лучше сложность нынешней эпохи.

Слегка трудиться — все равно заплатят крохи.

Жениться — нет на то достаточных причин.

И пусть детей плодит, кто вышел в высший чин.

При этом ты лишаешься родного дома,

Зато не будет и домашнего содома.

Лестничные площадки

— Если на Западе так хорошо, — вещает Тормошилкина на большой площадке, — и они там свободно могут критиковать свой западный образ жизни, почему же они критикуют свой образ жизни?!!?

— Если на Западе свободно можно агитировать за коммунизм, — говорит Учитель на малой площадке, — зачем же им в таком случае нужен коммунизм?

— А на Западе сейчас инфляция, — вещает Соловей»

— Инфляция там достигла таких чудовищных размеров, — говорит МНС, — что за монету уже нельзя купить даже самую монету.

— Нонсенс, — возмущается Субботич. — Вы, молодой бородатый человек, логики не знаете.

Приятная новость

Поздравляю, сказал Знакомый, твой Прохвост сдох. Вчера в редакцию пришел его сосед по квартире, принес пакет с бумажками, на котором написано, что Прохвост просит в случае его смерти передать пакет в «Вопросы идеологии». Что это за бумажки? Ерунда всякая. Так что ть можешь спокойно любую макулатуру выдать за его рукопись. Катай отзыв, и дело с концом. А мне бы не хотелось торопиться, сказал МНС, я уже в роль вошел. Хочу хохму отмочить. Только это между нами. Разумеется, сказал Знакомый. Что за хохма? Об этом потом, сказал МНС. Мне еще недели две нужно бы.

И неприятная новость

На малой лестничной площадке обсуждение последних передач западных радиостанций. Добронравов сказал, что «Рабочую группу» арестовали, об этом сообщили и «Голос Америки», и «Немецкая волна», и Би-би-си. Учитель сказал, что этого следовало ожидать, ибо настоящих рабочие в этой группе было раз-два и обчелся, да и то все они ненормальные. Интересно, что с ними сделают? Судить будут? Вряд ли, сказал Сазонов. Раскидают по психушкам. Этого мне только не хватало, подумал МНС. Неужели и до меня доберутся? Но я тут ни при чем. Мало ли ко мне приходило психов. И за всех их отвечать?!

Секс и революция