Желтый дом. Том 1

Это роли не играет, говорит Учитель. В таких делах один толковый человек может сделать больше десяти тысяч кретинов, карьеристов, жуликов, честолюбцев. Но сейчас не об этом речь. Английские экономисты и Гегель разработали, например, метод «восхождения от абстрактного к конкретному» для анализа сложных общественных систем. Маркс хорошо овладел этим методом. Ленин о нем уже не имеет понятия. А при Сталине за него расстреляли бы. А ведь этот метод и был одним из проявлений диалектического метода мышления вообще. И без него в наших делах ничего толком не поймешь. Запутаешься в трех соснах. Вот, скажем, эта проблема «партия — общество — идеология». По условиям того общества, которое складывалось (а для нас — уже сложилось)... Тут достаточно назвать, например, такие принципы, как иерархия, централизация, подчинение с периферии к центрам и снизу к более высоким инстанциям, секретность всего и отсутствие гласности, отбор должностных лиц сверху, распределение по социальному положению. Так вот, по общим и неустранимым условиям нашего общества происходит освобождение людей от всех тех внешних и внутренних ограничений, которые в прошлом и в западных странах сдерживали буйство социальной стихии, — от религии, «буржуазной» морали, правовой защиты личности, «индивидуализма» («мы» превыше «я»). Но социальная стихия остается. Как от нее защищаться? Создание специальных органов вроде КГБ, МВД, разных «общественных» организаций (суды, комиссии, комитеты). Но ведь это и есть, выражаясь языком старой (доленинской и досталинской) диалектики, процесс изъятия из человека всего человеческого (отчуждение), вынесение его вовне и воплощение в функции партии и ее особых органов надзора, подавления, предупреждения. Но человек не может быть оставлен пустым. Место старых атрибутов человечности (особенно — религии, морали, личного достоинства, чести, совести) должно быть заполнено. Если этим не займутся партия и государство, люди заполнят это своими кустарными изобретениями и старьем. Чем заполнить? Естественно, это должно быть нечто такое, что можно «погрузить» в голову и в деятельность, осуществляемую под контролем головы, а именно — идеология. Идеология, таким образом, изобретается и внедряется прежде всего не с целью заместить старые атрибуты человечности и выполнять их функции, а с целью вытеснить их из людей. Понимаешь, вытеснить их и не допускать их обратно! И вторая задача идеологии — сделать благоприятными условия дея тельности отчужденных атрибутов человечности (партия с е« органами КГБ, МВД), которые в силу неотвратимых («железных», как у нас иногда говорят) законов бытия обращаются против людей, превращаются в органы подавления. Человеческое, будучи отделено от людей и воплощено в функции особых органов общества, превращается в античеловеческое. Нет, брат, Гегель и Маркс были не дураки. Конечно, когда речь шла о прошлом. Но ведь и коммунизм подчиняете общим законам бытия — вот в чем свинство истории (с точки, зрения марксистов). Так мог ли Ленин на пороге революции говорить и думать о таких вещах?! А Сталин, деятельность которого развернулась в основном  уже  после революции, должен был просто запретить эти штучки. Не как? Идеологическая революция! И он ее осуществил. Между прочим, это была революция не менее важная, чем октябрьский переворот. И заруби себе на носу: функция идеологии заключалась и заключается прежде всего и главным образом не в создании новой веры, не в указании путей, не в дрессировке, хотя полностью исключать эти аспекты не следует, а в исключении из человека его внутреннего человеческого содержания и превращении его в «нового человека», в существо, адекватное сложившемуся строю жизни. В существо, способное вставать на трудовую вахту в честь ходить на демонстрации, приветствовать, быть монолитным и единодушным, довольствоваться малым и т.д. Роль идеологии не столько позитивна, сколько негативна. Идеологическая обработка населения есть личностная кастрация его! Можешь своему психу передать мои слова. Но без ссылок на меня.

Он умер, сказал МНС. Жаль, сказал Учитель. Я бы хотел с ним встретиться и поговорить. Он интересный человек. И наверно, жутко много знает подробностей. Что же, пойдем отметим такое печальное событие. Мы, русские, никогда так не веселимся, как на похоронах.

Секс и революция