Желтый дом. Том 1

На здоровье я не жалуюсь. Но совсем не потому, что не имею для этого оснований, а потому что имею основания не делать этого. Наши врачи не лечат, а лишь принимают меры к тому, чтобы их не обвинили в том, что они не лечат или что больной загнулся по их вине. Поэтому они заставляют пациентов делать бесчисленные анализы и признаваться на всякий случай во всех возможных болезнях, исписывая в медицинских карточках страницу за страницей. А если нужно дать пациенту справку о состоянии здоровья, то заключение врачей зависит от общих высших установок, соображений собственной безопасности и намерений начальства в отношении данного пациента. Когда, например, Петину захотелось взять меня в качестве переводчика на международный конгресс, меня за пару часов обследовали в поликлинике для,докторов наук и выдали справку, что я здоров, хотя я еле на ногах держался после перепоя. Но когда мне самому захотелось поехать туристом в ту же страну, я две недели потерял в своей поликлинике для всякой научной мелкоты. И хотя я был весел и здоров, у меня нашли гипертонию и гипотонию одновременно, стенокардию, склероз, гастрит и многое другое. Даже видавший виды главный врач, отказавшись подписать мне справку о том, что я по состоянию здоровья годен к поездке за границу, признался, что они перегнули палку. А когда узнал, что «заграница», куда я собирался, есть всего лишь Болгария, он совсем подобрел и вычеркнул несколько моих «болезней». Но справку все-таки не подписал. Потом я захотел увильнуть от военных сборов и напомнил о своих «болезнях». Но тот же главврач отказался подписать мне справку о том, что я по состоянию здоровья не годен к службе в армии, хотя служба в армии куда тяжелее, чем поездка за границу. И мне пришлось три месяца оттрубить на сборах пехотных политруков запаса.

Моя покойная бабушка постоянно твердила не столько мне (я был здоровым ребенком), сколько самой себе (она была вечно болеющей старухой): самое главное — не болеть. Для нее не болеть означало, чтобы руки и ноги целы были. Неприятности с внутренними органами она считала не болезнями, а недомоганиями. Душевные болезни она вообще не признавала, считая их причудой господ. Мол, с жиру бесятся. С этой точки зрения бабушка выражала общие настроения в стране и генеральную линию Партии в области медицины. В последнее время эта линия несколько покривилась. Стали признавать душевные болезни, но пока главным образом в отношении диссидентов. Недомогания же признали вполне законными болезнями. Начался буквально ураган недомоганий, причем — главным образом среди здоровых. Отсюда — бесконечные очереди в больницах, бумажная волокита, халтура. Уверяю вас, число больных вследствие этого удесятерилось. Именно потому, что недомогания прошлого официально признаны болезнями, люди стали болеть ими на самом деле. Все это — блажь. Мне бы сейчас чекушку внутрь, другой чекушкой растереться, и я бы утром встал, как свежий огурчик.

В этот момент в комнату без стука вошли Учитель и Добронравов. Мы тебя сейчас мигом поставим на ноги, сказал последний. Чекушку внутрь, другую — на растирание, и ты утром встанешь, как свежий огурчик.

Из рукописи