Желудь

В этот раз — на «носах». Просто брал палку сухую, подходящего размера. Вырезал несколько знаков, чтобы понять, о каких шкурах речь. Ну и делал надрезы под счет… А после того, как завершил такую ревизию, Неждан сводил баланс. Для этого уже пришлось работать по сырой глине. С помощью цифири, которую подтверждал Вернидуб. Ну и, само собой, все тщательно проговаривая устно и пересчитывая по любому сомнению.

Муторно.

Хлопотно.

Но ближе к сумеркам удалось мало-мало все утрясти. И понять у кого какая доля. Распределив между всеми шестью кланами железные изделия для обмена. А так уговорившись о том, кому чего еще предназначалось и записать все это чин по чину — на кусках бересты. Где царапался, например, значок топора, а рядом черточки, по нужному количеству…

— Ну ты и чудно мыслишь, — усмехнувшись, произнес Борята, когда они уже отдыхали после ужина. — Не знал бы, насколько ты юн — не поверил бы.

— Я же говорил, — грустно улыбнулся Вернидуб. — И Велес, и Перун его коснулись разом. Оттого ведает многие тайны, но и о справедливости не забывает. Небесный наш судья зорко следит за ним.

— С того, кому много дается, много и спрашивается, — развел руками Неждан.

— Истинно так, — охотно согласились собеседники…

Разговор, впрочем, почти сразу и закончился.

Легли спать, ибо умаялись.

Утром же позавтракали, тепло попрощались и ушли. Быстро. Стараясь не задерживаться ни на одну лишнюю минуту. Со дня на день должен начать вскрываться лед. А им надобно вернуться и как-то порешать вопрос с помощниками да снабжением…

— Всю капусту сожрали, сволочи, — тихо пробормотал Неждан, глядя им вслед.

— Какую капусту? Что это?

— Да так. Присказка. Ты заглядывал в наши припасы?

— Сильно все подмели?

— Нам на неделю осталось, если только на них сидеть.

— Ничего, ничего, — похлопал его по плечу Вернидуб. — Оно того стоило.

— Да?

— На моей памяти нечасто случаются подобные посиделки. Если бы ты им еще хмельного что поставил — вообще красота.

Парень на него покосился и мысленно чертыхнулся.

Ведь правда.

Алкоголь.

Совместное возлияние в примитивном обществе — это альфа и омега княжеской власти. Ибо одна из важнейших функций князя и заключалась в том, что он поит и кормит своих людей. Неждан же в этой встрече за счет щедрости оказался именно в роли этакого эрзац-князя…

— И то верно. Надобно припасов держать больше, да хмельного.

— Под приход же ставят хмельное. Иначе быстро портится.

— Брось, — отмахнулся парень. — Вон, — махнул он на перегонный куб для пиролиза, — это почти готовый самогонный аппарат.

— Чего?

— Дух вина можно отогнать. Он и сильнее берет. И годами стоять может…

С такой досужей болтовней и провозились до полдня, убираясь. Все же такая толпа породила немало проблем и мусора…

— Смотри-ка, — воскликнул Вернидуб, указывая на пса. — Опять он чего-то учуял.

— И опять на опушке.

Пригляделись.

А там… прямо на небольшом пригорке сидело три исхудавших молодых волка.

— Шугануть бы их. — нахмурился седой.

— Погоди.

— А чего?

— Ты на Мухтара посмотри. Видишь. Интерес есть, а не рычит. Отчего?

— Зачем ему рычать-то? Они же на одном издыхании. Он их перебьет, даже не вспотеет.

— Ну… не знаю. — покачал головой Неждан. — Они тоже ведут себя странно. Уже не волчицы ли?

— А если и так, то что? Не связывался бы ты с ними.

Парень же взял три куска медвежатины, которая еще оставалась. Из-за высоких рисков паразитического заражения он ей кормил только пса.

Взял.

И вместе с Мухтаром отправился знакомиться.

Молодые волки встрепенулись.

Вскочили и отбежали. Что позволило понять — они самые — волчицы. Исхудавшие до крайности и совершенно истощенные. Вон — даже ногами едва волочили.

Парень каждой из них по очереди кинул по куску мяса. И оставил под присмотром Мухтара, который реагировал на них совсем иначе, чем тогда — во время нападения.

— И зачем?

— Одному мне, что ли, жениться? — ухмыльнулся Неждан. — К тому же пес — добрый помощник.

— Волки непредсказуемы.

— Жизнь вообще полна случайностей, — развел руками парень. — Будем считать, что это испытание характера для тех помощников, что явятся…

Глава 10

167, март, 22

— Новая весна… новые беды… — тяжело вздохнул Неждан, сидя на бревнышке.

— Вот откуда в тебе такая мрачность?

— Многие знания — многие печали. — пожал плечами парень. — Знаешь, кто самый счастливый человек в мире?

— Влюбленный?

— Ну, почти. Идиот.

— А это кто такой?

— Да ты их встречал. Уверен. Только не знал, как они зовутся. Это такие люди, у которых голова не соображает. Из-за чего имея за плечами два, три, а то и все пять десятков лет они ведут себя и мыслят, как дети малые. Из-за чего их также называют инфантилами и малолетними… хм… впрочем, неважно. Оттого они и счастливы, что не разумеют беды свои и трудности.

— Верно. Встречал таких. — усмехнулся Вернидуб. — Так влюбленный человек, полагаешь, совсем безголовый или, как ты сказал, идиот?

— А как же? Весь его рассудок ниже пояса опускается, а там думать нечем. Разве что задницей, но ей не шибко-то и сообразишь что-то дельное.

Ведун хохотнул.

И подцепил палочками для еды кусочек рыбы из миски…