Жемчужное ожерелье. Том 1

— Если и снится, то я начисто забываю его, когда просыпаюсь, — она посерьезнела и положила свои руки себе на колени. — Мне нравится бывать здесь. Откровенно говоря, я думаю, что здесь присутствует какое-то волшебство, хотя теперь я уже изучила лабиринт как свои пять пальцев, — она думала о подземелье и потайных комнатах, а также о проходах, по которым могла свободно гулять даже с повязкой на глазах. — Если ты сейчас прислушаешься к звукам, которые раздаются здесь, то все поймешь. Я уверена, что ты никогда не вслушивался в лабиринт, когда бегал тут в детстве с Майклом.

Так оно и было на самом деле. В детстве он, случалось, играл здесь с Майклом, но тот никогда не выдавал ему тайну лабиринта. Зная математические способности Кристофера, Майкл опасался, что тот быстро во всем разберется. Именно поэтому Кристофер мог по пальцам сосчитать, сколько раз ему довелось побывать тут.

Однако, вновь оказавшись среди живой изгороди вместе с Джулией, он не услышал в лабиринте ни звука и вспомнил, что так оно было и раньше. Он объяснял это тем, что густой кустарник не пропускал сюда воздушные потоки. Повязка на глазах вовсе не являлась столь уж большой помехой. Он мог ориентироваться и вслепую. Кристофер считал шаги, а, сворачивая за угол, терял ощущение света сквозь свою шелковую повязку. В лабиринте не слышалось ни мычания коров, ни блеяния овец, ни лая собак. Не доносилось сюда и ржание лошадей на конюшне. В полной тишине он слышал лишь стук своего собственного сердца, легкое дыхание Джулии и шуршание нижних юбок под зеленым платьем девушки. Возможно, его восприятие обострилось в полной изоляции от внешнего мира, ибо находиться здесь было все равно, что пребывать в центре урагана. Неожиданно где-то рядом раздалось славное щебетание.

Она кивнула:

— Да, птицы любят это место. Лишь их пение можно слышать в лабиринте. Тебе нужно послушать, как поет здесь соловей в мае. Вечерами я люблю сидеть на этой каменной скамье в полном одиночестве и слушать его пение, которое звучит приятнее, чем где бы то ни было.

— Я так понял, что здесь, в самом центре, отличная акустика.

— Возможно, птицы знают об этом, — заметила она насмешливо.

Он улыбнулся.

— Уверен, что знают, — не успел он закончить фразу, как дрозд разразился громкой трелью, и они слушали его молча, пока, взмахнув крыльями, тот не улетел прочь.

— Этот дрозд пел вчера или завтра, но только не сегодня, — заявила она с твердостью в голосе. — Я же сказала тебе, что настоящее отменяется.

— И почему же? — Кристофер надеялся услышать в ответ какую-нибудь очередную шутку.

Неожиданно она посмотрела на него своими темно-синими глазами. Ее долгий и проницательный взгляд глубоко взволновал его.

— Потому что я хочу, чтобы сегодняшнее утро длилось вечно и чтобы ты никогда не уезжал из Сазерлея.

Он понял, что она отождествляет Сазерлей с собой, и чувство нежности к ней охватило его.

— Никто из нас не в силах остановить время, — сказал он тихо, — но нам надо благодарить судьбу за минуты счастья, за то, что дарует нам эти встречи и дружбу.

— И любовь.

— Прежде всего мы должны благодарить судьбу за любовь.

— У тебя есть возлюбленная?

Перед его внутренним взором возникла застенчивая девочка, которую он знал с самого детства. Звали ее Фейт Когхилл. Она жила с семьей в Блечингтоне по соседству с Сюзанной и Уильямом. Он встречал ее всякий раз, как приходил к ним в гости, но девочка очень робела и почти не вступала в разговор. Насколько он знал, она думала о нем не чаще, чем он о ней. И все же странно, что он вспомнил ее, когда Джулия задала свой вопрос.

— Нет, — отвечал он, не кривя душой. — Мои занятия не оставляют мне времени для ухаживания за девушками.

Она не отводила от него глаз.

— Но в этом лабиринте тебе не нужно заниматься наукой. И я в твоем распоряжении.

Если бы какая-нибудь другая женщина обратилась к нему с такими словами, он бы воспринял их, как откровенное приглашение заняться любовными утехами. Однако Джулия сказала это от чистого сердца. Он осторожно коснулся рукой ее щеки, собираясь разрядить напряжение при помощи какой-нибудь фразы, которая поставила бы все на свои места, но она вдруг затрепетала и прижалась к его ладони, закрыв глаза от блаженства. Его голос стал хриплым.

— Джулия…