Жена чайного плантатора

Внимание Гвен привлекла крупная птица, искавшая в земле червяков и насекомых. Пока она наблюдала за ней, окликавшая мужчину женщина подошла и поклонилась, не поднимая глаз. Волосы у нее были разделены на прямой пробор, нос с широкими ноздрями, ярко выраженные скулы и длинные мочки ушей. Мужчина передал ей два мешка риса. Женщина взяла их и на этот раз взглянула на Гвен с каким-то непостижимым выражением в глазах – то ли неприязни, то ли страха. Возможно, это была даже жалость, а если так, то понять ее было гораздо труднее: женщина не имела почти ничего, а у Гвен было все. Даже из украшений у тамилки на шее висели одни только бусы из каких-то высушенных красных ягод. Женщина снова поклонилась, потом отодвинула в сторону рваную занавеску, закрывавшую вход в лачугу, и скрылась внутри. Каждая хижина была размером примерно десять на двенадцать футов, меньше обувной кладовки в доме Лоуренса, и, наверное, по ночам там было холодно.

Небо мгновенно стал красным. Гвен услышала стрекот кузнечиков, а со стороны озера раздался лягушачий хор. Она отпустила руку мужчины и сделала шаг в сторону, потом развернулась и побежала обратно к деревьям – ночь, как всегда на Цейлоне, наступала внезапно и решительно.

Дорожка потонула во тьме, высокий полог деревьев перекрывал скудный свет уходящего дня. Гвен задрожала от испуга. Лес был полон звуков: шорохи, треск, топот, тяжелое сопение. Лоуренс говорил, что тут водятся дикие кабаны и они иногда нападают на людей. Она в страхе думала: кто еще там может быть? Вероятно, олени, наверняка змеи. Древесные змеи, травяные. Это не так уж страшно. А как насчет кобры с раздувающимся капюшоном? Гвен ускорила шаг. Лоуренс предупреждал ее, а она не послушалась. О чем она только думала? Ей стало трудно дышать в удушающей тьме, а дорожка совсем растворилась во мраке. Нужно было искать путь на ощупь. Зацепившись ногой за стелющуюся по земле лиану, Гвен споткнулась и оцарапала руку и лоб о шершавый ствол какого-то дерева.

Сердце у нее уже выпрыгивало из груди, когда она увидела сквозь заросли мерцающие огни дома, и, только выйдя наконец из-под сени деревьев и ступив на двор, она задышала свободнее.

Но тут раздался повелительный оклик. И это был не ночной сторож.

Проклятье, подумала Гвен, распознав шотландский акцент. Именно он, не кто-нибудь. А она-то хотела произвести хорошее впечатление.

– Это я, Гвендолин! – крикнула она, пересекла двор и, подойдя к управляющему, повернулась лицом к свету.

– Какого дьявола вы там делали, в темноте среди деревьев?

– Простите, мистер Макгрегор.

– Вы, может быть, отвечаете за дом, но, думаю, вам известно, что все происходящее в поместье – это мое дело. Вам, миссис Хупер, совершенно нечего делать рядом с рабочими линиями. Я так понимаю, вы именно оттуда возвращаетесь?

Уязвленная такой несправедливостью, Гвен заговорила:

– Я всего лишь пыталась помочь.

Она посмотрела на его щеки, испещренные красными жилками лопнувших сосудов. Это был мужчина, напоминавший быка, с редеющими на висках рыжеватыми волосами и широченной шеей, плавно переходящей в челюсти. У него были песочного цвета усы, тонкие губы и голубые глаза стального оттенка. Макгрегор довольно грубо схватил Гвен за ободранное предплечье.

– Вы делаете мне больно, – сказала она. – Я была бы вам признательна, если бы вы убрали свою руку, мистер Макгрегор.

Он бросил на нее недовольный взгляд:

– Ваш муж узнает об этом, миссис Хупер.

– Вы совершенно правы, – отрезала Гвен с уверенностью, которой на самом деле не испытывала. – Он узнает.

И тут, к огромному ее облегчению, из дома вышел Лоуренс. Он улыбнулся, однако на несколько мгновений они молча сцепились с Макгрегором напряженными взглядами. Этот момент прошел, и Лоуренс протянул Гвен руку:

– Давай-ка приведем тебя в порядок. – Гвен чувствовала себя потрясенной, но слабо улыбнулась и взяла его руку, а Лоуренс повернулся к Макгрегору. – Ладно, Ник, ничего плохого не случилось. Гвен скоро ко всему привыкнет. – (Макгрегор, казалось, готов был взорваться, но смолчал.) – Она здесь еще новичок. Мы должны делать скидку на это. – Лоуренс обнял Гвен одной рукой. – Давай прислонись ко мне.

Пробежка опрометью по темному лесу заставила Гвен почувствовать свою уязвимость, и она поняла, что поставила Макгрегора в неудобное положение на глазах у Лоуренса. Что-то в этом человеке настораживало ее, хотя дело было не только в нем. Нищета, которую она увидела в рабочих линиях, тоже ее встревожила. И, не чувствуя себя так уютно рядом с Лоуренсом, как до инцидента в спальне, Гвен все же очень радовалась, что на плече у нее лежит его крепкая рука, и надеялась, что ей представится шанс обсудить произошедшее между ними.

На следующее утро, набросав новый план по организации уборки в доме и потратив больше двух часов на попытки разобраться со счетами, Гвен задвинула все это в дальний угол сознания. Так же легко отмахнуться от мыслей о вчерашней стычке с Макгрегором было сложнее, тем более что ей нужна была его помощь с поиском садовников.