Жена Фараона

— У богини Сехмет есть божественная семья, Велика сестра Фараона… И, я думаю, что если Вы собрались задабривать ее, то придется задобрить всю семью. Это триада богов. Богиня Сехмет. Ее муж, бог ремесленников Птах, и их прекрасный сын — Нефертум, бог всего того, что растет на земле. Если ее семья будет довольна, то и она, несомненно, будет добра к Вам.

— У меня есть всего день. Что я смогу сделать за это время?! — я в отчаянии села на невысокую кушетку, положив голову на сложенные руки.

— Очень многое… — Яфеу пристально посмотрел на меня. И отчего-то я поняла, что все получится. Вот прямо какое-то озарение пришло! И это не могло не заставить меня улыбнуться.

***

21.4

Размышляя над тем, как задобрить богов, я активно думала над тем, что могу сотворить своими руками. Слепить из глины нелепых чашек и мисок? Сплести венок из травы? Или, может… принести в жертву купленное мясо? Все это было не тем, чем нужно. И жрец Яфеу, выслушивая мои предложения, лишь отрицательно качал головой.

— Богиня Сехмет своевольна. Ей нужно что-то такое… Хм… — сказал лекарь, мешая в ступке какую-то очередную мазь, но ему не дали озвучить свою мысль. В помещение целительской лавки вошел Фараон. Стрельнув глазами на меня и, заметив, что я не работаю и сижу на кушетке, праздно болтая ногами, он немного успокоился.

Яфеу тут же отложил все дела и низко поклонился, затем, по велению Джедефра, вернулся к своим занятиям.

— Фили сказала мне, что ты здесь… — тихо сказал Фараон, подойдя ближе и присаживаясь на кушетку рядом со мной.

Я пожала плечами.

— Хотела поговорить со жрецом о богах.

Джедефра усмехнулся.

— Ну-ну. Что-то раньше не замечал в тебе такой набожности. Но я рад, что ты начинаешь принимать этот мир таким, какой он есть. Что ж. Ты хотела помолиться, но не знала как, поэтому пришла за советом к Яфеу?

Я, подумав, кивнула. Джедефра сидел рядом, и я невольно залюбовалась его сильным телом, уверенной и прямой осанкой, мужественными руками, украшенными золотыми браслетами с лазуритом. Фараон всем был хорош, и будь снят про него фильм, я бы, может быть, даже влюбилась в него как в героя романа. Но не здесь и сейчас, при таких обстоятельствах. Когда жестокая реальность не сменяется веселой рекламой, и когда все проживаешь сама… Дышишь воздухом этого нереального, казалось бы, мира.

— Я так и не нашла ответ на свой вопрос…

— Что тебе хочется узнать? Почему ты не пришла сразу ко мне, своему брату и будущему мужу?

Я про себя едва сдержала коварную усмешку. Как же. Сейчас приду и попрошу помощи! Хотя… А что если не говорить цели, о которой я хочу помолиться? Может, Фараон поможет мне?

— Я хочу помолиться богине Сехмет. О здравии всего египетского народа. Яфеу сказал, что подношения нужно сделать всей божественной триаде — И Птаху, ее мужу, и Нефертуму — ее сыну. Но я не умею охотиться, и я не умею ничего делать руками. Так что, боюсь, что из меня плохая просительница богов… — я с грустью вздохнула и потупила взгляд.

Джедефра же, казалось, повеселел.

— Хетепхерес! Ты — сестра Фараона. Тебе нет нужды охотиться. В Египте это единственное занятие, к которому не допускаются женщины. И тебе не престало что-либо делать руками, твое положение обязывает тебя следовать традициям… Подношения к богам от семьи, которой покровительствуют Ра и Атон, должны быть иного рода… — Джедефра задумчиво заскользил по моему лицу взглядом, словно стараясь запомнить черты, перед тем, как нарисовать их в своей памяти. — Я велю выточить трех сфинксов с твоим лицом, Хетепхерес! Этих сфинксов мы поставим у храмов Сехмет, Птаха и Нефертума! Они будут восхвалять их вечность, сестра! Они будут и моим подарком богам тоже.

Сердце пропустило удар. Нет, такой подставы я не ожидала. Сфинксы! С моим лицом! Это же надо! Нет?! Реально!? Сфинксы имени меня!? Имени Юлии Мартыновой? Ха! Обалдеть! Да я потом, когда вернусь домой, обязательно поищу фотки сфинксов в архивах, и найду своих! Эта потрясающая идея совершенно выбила меня из колеи. Я настолько пребывала в щенячем восторге, что не заметила, что Джедефра уже и не сидит рядом, а ведет меня куда-то, словно маленькую девочку, за руку, посмеиваясь и хитро поглядывая на меня, думая о чем-то своем. На мгновение его взгляд кольнул холодом и болью, но тут же сменился насмешливым прежним. Но холод этот передался и мне. Джедефра что, догадался? Он понял, зачем я хочу задобрить богов? Но нет, я вновь посмотрела на него и ответом мне была мягкая улыбка и бархатный, словно кошачий, взгляд шоколадно-кофейных глаз.

22.1