Жена наверху

На его кухонном фартуке с надписью «Поцелуйте повара» изображена огромная лягушка, ее красные губы непристойно вытянуты для поцелуя. Я распластана на камнях, рука обожжена, лицо пылает, а в голове крутятся мысли о том, как глупо выглядит этот фартук, как глупо, что такой человек, как мистер Брок, имеет такую власть над всеми нами.

Я так давно об этом не думала; это уродливое воспоминание, гонимое прочь, всплывает теперь, в этом идеальном месте. Опустив взгляд, я снова разглядываю свое обручальное кольцо, поворачивая руку туда-сюда, чтобы поймать отблески пламени.

Все кончено. Прошлое не вернется. Что бы там ни говорил Джон.

Эдди рядом вздыхает, вытянув перед собой длинные ноги; сегодня вечером у него по-настоящему цветущий вид. Я размышляю о том, каким потрепанным он выглядел в момент нашего знакомства, как за последние несколько месяцев постепенно изменился, и испытываю небольшой прилив удовлетворения. Полагаю, это моя заслуга. Я сделала его счастливым. Он стал таким благодаря мне.

И скоро я стану его женой. Я думаю о свадебных платьях, которые видела сегодня, о выставленной на витрине фате, которую не терпелось примерить.

– По-моему, нам следует пожениться тайно.

Я совсем не собиралась этого говорить, но сказанного не воротишь, и я понимаю, что не хочу брать свои слова обратно. Эдди ненадолго замирает, поднеся бутылку пива ко рту, потом все-таки делает глоток и поворачивается ко мне:

– Мы не обязаны делать ничего против твоей воли.

– Просто… У меня нет большой семьи, – поясняю я. – И я почти никого не знаю в Бирмингеме. Или, по крайней мере, никого, кого бы я хотела видеть на своей свадьбе.

Эдди ухмыляется, приподняв брови.

– Я тоже не хочу, чтобы этот засранец Джон присутствовал на моей свадьбе.

Потянувшись, он берет меня за руку и большим пальцем рисует круги на тыльной стороне ладони.

– Джейни, только скажи, и мы поженимся завтра в здании суда. Или сделаем это на озере. Черт, мы можем поехать в Теннесси, если хочешь, снять одно из этих сентиментальных горных шале. Я думаю, что в Гатлинбурге даже имеются свадебные часовни для тех, кто решил пожениться внезапно.

Я улыбаюсь, но молчу, игнорируя странный спазм в животе, возникший при мысли о том, чтобы выйти замуж за такого человека, как Эдди, но при этом устроить свадьбу, которую всегда получают такие девушки, как я. Дешево, быстро, безвкусно. Когда я предложила пожениться тайно, то фантазировала о том, как мы произносим клятвы на пляже с белым песком, после чего устраиваем романтичную брачную ночь в большой кровати с прозрачной москитной сеткой. Я не представляла, как мы подходим к окну регистрации браков, словно собираемся купить картошку фри, а потом направляемся в мотель с рекламой бесплатной парковки на неоновой вывеске.

Тем не менее в чем я точно уверена, так это в том, что мне нельзя выходить замуж здесь. Я не могу идти к алтарю в большой церкви в пышном платье и понимать, что всякие там Кэмпбелл и Кэролайн, подруги Беа, сравнивают меня с ней.

Прихватив по пути пустые бутылки из-под пива, я ухожу в дом. Из-за приоткрытой двери, ведущей во внутренний дворик, до меня откуда-то сверху доносится некий звук. Замерев в дверном проеме, я поворачиваю голову и прислушиваюсь. Раздается один удар, за ним второй, третий. Закрыв за собой дверь патио, я оглядываюсь на Эдди: он по-прежнему сидит в садовом кресле, но теперь закинув руки за голову и подняв лицо к вечернему небу. Я осторожно углубляюсь в дом.

Звуки теперь ритмично повторяются, ровное «тук-тук-тук» похоже на удары сердца; мне вспоминается одна книга, которую нас заставляли читать в средней школе, о человеке, похороненном под половицами, о его убийце, которому мерещились звуки сердцебиения старика, и на одно ужасное мгновение на ум приходят мысли о Беа.

Стук прекращается.

Я стою в ожидании, затаив дыхание и сжав в руках пустую бутылку из-под пива.

Три резких удара в парадную дверь едва не заставляют меня выпрыгнуть из кожи, одна из бутылок падает на пол, а я испускаю звук, похожий на нечто среднее между криком и вздохом. Однако стук доносится из передней части дома, а не сверху – кто-то стучит в дверь.

– Джейн?

Через стеклянную дверь я вижу, как Эдди, сидя на прежнем месте, окликает меня, слегка повернув голову в мою сторону. Я хмуро смотрю на этот затылок, на идеально взъерошенные волосы.

– Я в порядке, – отвечаю я. – Просто кто-то постучался.

Когда я выхожу в прихожую, кто-то снова стучит. Я открываю дверь – на пороге стоит женщина в брюках цвета хаки и синей рубашке, к поясу прикреплен значок.

Полицейский.