Жена наверху

Я стою в гостиной дома, построенного Эдди, но созданного мной, и снова размышляю о том, что сказала Джейн. Он любит тебя. Вот в чем дело. Это все объясняет: почему Эдди не позвонил в полицию той ночью, почему просто не оставил меня умирать наверху. Если бы он хотел лишь получить мои деньги, то воспользовался бы прекрасным шансом избавиться от меня и забрать все. Мы не подписывали никакого брачного контракта, потому что я хотела доказать всему миру, в основном Бланш, что доверяю Эдди больше всех на свете.

Он мог бы взять то, что я ему дала, но он этого не сделал. И да, пускай он встретил Джейн, пусть планировал жениться на ней – он все равно приходил ко мне в комнату, разговаривал со мной, занимался со мной любовью.

Все это время я пыталась выяснить, в чем подвох, найти ключ к его секрету, а все, оказывается, так просто. Эдди любит меня.

Джейн стоит в дверях между гостиной и кухней с телефоном в руке.

– Беа, я понимаю, что ты пережила нечто ужасное и, вероятно, находишься в шоке, но мы должны позвонить в полицию. Мы больше не можем ждать. Это безумие.

Опустив взгляд на телефон, она набирает номер; я бросаюсь к ней, хватаю за запястье, ощутив хрупкие кости под своими пальцами, и вижу вспышку в ее глазах – доказательство того, что Джейн на самом деле понимает, что здесь происходит.

– Не надо, – говорю я.

Мне нравится Джейн, я даже уважаю ее, но не могу позволить ей все мне испортить. Все нам испортить.

Внезапно, напугав нас обеих, воет тонкий, пронзительный сигнал тревоги, и я отпускаю запястье Джейн, глядя в потолок.

– Что… – начинает она, но я уже знаю ответ.

Пожарная сигнализация.

Не раздумывая, я бегу к лестнице.

«Идиот, гребаный идиот», – повторяю я про себя на бегу, потому что это очередной поступок в духе Эдди. Дверь в убежище не открывалась автоматически в случае пожара, потому что предполагалось, что в этом убежище мы и спрячемся в случае возникновения пожара! Либо Эдди этого не знал, либо рискнул, рассчитывая, что я приду и выпущу его.

И я уверена, что он именно рискнул.

Джейн несется следом, выкрикивая мое имя.

Наверху сильно пахнет дымом, серые струйки уже змеятся под дверью шкафа, и, схватившись за ручку двери, я чувствую, какая она горячая. Настолько горячая, что сильно обжигает мне руку. Я рывком распахиваю дверь, и меня накрывает волной жара, дыма и боли. Где-то позади Джейн начинает кричать.

Часть XIII

Джейн

– 37 —

В последний раз я лежала в больнице в пятнадцать лет, когда сломала локоть, катаясь на скейтборде и пытаясь произвести впечатление на парня. Тогда мне все ужасно не понравилось, да и сейчас я тоже не в восторге.

Завтра меня выпишут домой, но я понятия не имею, где мой дом: дома в Торнфилд-Эстейтс больше нет, он сгорел дотла, и новая жизнь, которую я пыталась построить, исчезла вместе с ним. Вероятно, это многое говорит обо мне, раз меня больше волнует сгоревший дом, чем то, что мой жених несколько месяцев держал свою жену под замком в убежище для чрезвычайных ситуаций. Странно, но в каком-то смысле это открытие принесло мне практически облегчение: все нестыковки, подозрительные моменты, пробуждавшие во мне инстинкт самосохранения, теперь получили свое объяснение. Все стало ясно. И я знаю, что всю оставшуюся жизнь буду вспоминать выражение лица Беа, когда она поднималась по лестнице, чтобы спасти Эдди. Что бы я ни чувствовала к Эдди, это никогда не сравнилось бы с чувствами Беа к нему. Это было просто невозможно. Точно так же, как Эдди никогда не смог бы полюбить меня так, как Беа.

Когда Беа распахнула дверь убежища, раздался свистящий звук, треск, вспышка жара заставила меня отшатнуться, и инстинкт сработал – я побежала. Вниз по лестнице, через дверь, на лужайку, где я упала в траву, кашляя и задыхаясь. В конце концов, я сделала то, что делала всю свою жизнь, – спаслась, но при этом оставила Беа и Эдди на верную смерть.

Вздохнув, я разворачиваю эскимо, которое тайком принесла мне медсестра. Банановое. Мне повезло – все так говорят. Никаких ожогов, только отравление угарным газом, от которого у меня до сих пор болят горло и грудь, но, учитывая, что дом буквально превратился в пепел, я довольно легко отделалась. За исключением того, что я осталась бездомной и брошенной на произвол судьбы.

Я готова еще глубже погрузиться в жалость к себе, но тут раздается тихий стук в дверь палаты. Повернувшись, я вижу детектива Лоран.

– Тук-тук, – говорит она.

Мое сердце подпрыгивает к горлу. Я запихиваю в себя эскимо, холод обжигает зубы.

– Привет, – смущенно отвечаю я. Она указывает на пластиковый стул возле моей кровати:

– Мы можем немного поболтать?

Отказаться я не могу, и, полагаю, детектив знает это, потому что присаживается, не дожидаясь моего разрешения. Закинув ногу на ногу, она улыбается мне, как подруге, которую она просто пришла навестить. Я пытаюсь заставить себя вернуть улыбку, но затем вспоминаю, что должна выглядеть пострадавшей и расстроенной. Последние несколько дней полностью выбили меня из колеи.