Жена (не) подарок

А что, это логично. Мила любит шить, как сама говорила, значит, скорее всего, машинкой пользовалась часто и далеко ее не убирала.

— Типа того, Артур, типа того. Не просто в машинку, а... — Он выдержал мхатовскую паузу.

— Ну же,  — поторопил его я, нахмурившись. Пора уже с этим покончить.

— В ножную педаль машинки!

— Э-э-э... — на несколько секунд подвис я.

— Вот и я о чем! — победоносно заявил Егорыч.

«Да уж, с фантазией у Ремезова точно все в порядке», — вынужденно признал я. Мне бы такой маневр и в голову не пришел.

Еще несколько минут мы обсуждали технические особенности жучка, а потом Алексей вдруг засобирался.

— Меня еще в одном месте ждут. Ты не против, — покрутил он прослушку в руках, — если заберу ее поиграться? Карту памяти я уже чеканул*, она чистая.

— Забирай, — махнул я рукой и поблагодарил Егорыча: — Спасибо за работу. Ты как всегда отлично справился.

— Да не за что, обращайся.

Он собрал свои приборы и вещи в объемную черную сумку и вышел из гаража. Я проводил его до калитки и вернулся обратно.

В очередной раз я мысленно поблагодарил Руслана, который нас и познакомил. Он и сам частенько пользовался помощью Егорыча.

«Зачем же ты следил за женой, Ремезов?» — мучил меня крайне занятный вопрос.

Версия с ревностью, которую я же и предложил, не выдерживала никакой критики. Из-за обычной ревности обычные людитакне заморачиваются.

Тут что-то другое.

Еще и Руслан уехал в командировку как минимум на пару недель. Позвонил, извинился, сказал, продолжит присматриваться к бывшему мужу Милы после того, как вернется.

А я, баран, еще и успокоил его: мол, не к спеху, потерпит.

Только вот по всему выходило, что не потерпит. Лучше сразу понять, что Ремезов за фрукт на самом деле, достать всю подноготную. Желательно начиная с колыбели.

Ждать, пока Руслан вернется? Это долго.

Кое-что я мог сделать уже сейчас. Во-первых, поговорить с Милой.

Во-вторых, по-мужски поговорить с самим Ремезовым.

Ну что ж, Мила ближе, пожалуй, начну с нее.

Надо сказать ей, что можно забрать вещи. А там и поговорим.

Она расскажет все, что я захочу знать. В деталях. Должен же я понимать, с кем имею дело в лице Ремезова. В конце-то концов, кто знает его лучше, чем жена?

Я решил зайти в дом через гараж и, проходя мимо раскрытых чемоданов с ее барахлом, резко замер. Сначала даже не понял, что как магнитом притянуло мое внимание.

Потом наклонился и медленно поднял двумя пальцами ту самую вещь, на которую несколько секунд назад ненароком упал взгляд. Трусы. Обычные такие — белые, из хлопка, максимально закрытые. А сзади... нарисован бочонок меда. Эти труселя смело могли носить название «десять лет в браке», потому что соблазнить ими можно разве что Винни-Пуха.

Под ними обнаружилась стопка ровно таких же, правда, в других оттенках и с другими рисунками.

Мои брови поползли вверх, и я начал пристальнее рассматривать вещи Милы.

Нехорошо, конечно, копаться в чужих вещах. Другим. Мне можно — я же должен узнать больше о матери моего ребенка, так?

Странно. Никаких тебе шелковых пеньюаров и кружевного белья, больше открывающего, чем скрывающего. Нет, ночнушки имелись: несколько обычных шортов и маек с разными принтами. Ключевое слово — обычных. В них удобно спать, но не соблазнять.

А также никаких облегающих стан платьев и бюстов под такие платья. Не было и стопок чулок с подвязками.

Зато футболок, джинсов, кофт и юбок — в избытке. И все это — гардероб среднестатистической девушки, коих по городу ходят тысячи и тысячи, а никак не роковой соблазнительницы.

Я заприметил красную ткань и достал то самое платье, которое было на Миле в нашу первую встречу. Пожалуй, это был единственный развратно-сексуальный наряд во всем гардеробе.

«Дом моды „Пушкoff“», — всплыли в голове ее слова.

Пушкова.

Теперь-то я понял, что за модельер создал этот наряд. Совсем недурный, к слову. Творческая жилка и неординарное мышление явно не обошли Милу стороной. Уже неплохо.

В общем, в дом я входил в весьма смешанных чувствах.

Навстречу мне из кабинета вышла Анна Валерьевна.

— Где Мила? — поинтересовался я.

— В гостиной, Артур, — бодро ответила она, а потом зашептала: — Такая девушка хорошая, солнечная, искренняя, ты береги ее!

Я мысленно цокнул. Что-то не заметил в ней искренности.

Когда зашел в гостиную, Милу там не увидел. Может, уже ушла?

Тут со стороны дивана, который стоял спинкой ко мне, раздался какой-то шум.

Я тихо пошел на звук, зашел слева и вскоре уже лицезрел свою невесту во всей ее сонной красе: она легонько улыбалась во сне, лежа на боку. Одна из рук под щекой, вторая  — на животе. Платье задралось и оголило  кусочек ее пятой точки. Вполне себе упругой, насколько мне помнилось.

Мила зашевелилась и повернулась на живот. Платье задралось еще выше, и теперь ничто не мешало видеть ее стройные ноги и... те самые трусы с медом. Странно, но они почему-то ничуть не сдерживали мою тут же разыгравшуюся фантазию.

В штанах тут же стало тесно.

Захотелось подойти и потрогать ее кожу на ощупь, легонько провести ладонью по ноге снизу вверх, а потом подцепить ткань трусов и...