Жена с хвостом

Я бросилась по лестнице наверх, чувствуя, как внутри сердце отбивает барабанную дробь.

— Прячьте гномов, — прошептала я, открывая дверь. — Муж пришел!

— Один? — прошептал призрак.

— Двух таких мужей наша Амелия не потянет! Раньше любовников прятали, а теперь гномов, — вздохнул Вольпентингер. — Дожили, да? И как мы их спрячем? Они же только разошлись!

— И правда, — закусила я палец. — Может, их переловить и связать? Кстати, отчего они притихли?

— Это сейчас они бородами меряются, но как узнают инквизитор, им подраться захочется, — шептал кролик, пока мы выглядывали в комнату, где сидели гномы.

— Можно, если гномы будут плохо себя вести, я поиграю ими в куклы? — спросила счастливая призрак, доставая несколько пыльных пестрых платьиц. Ее улыбка стала хищной, и она хихикнула.

— Утром, — прошептала я, чувствуя, как трясутся руки. — Все утром!

— Нужно что–то делать! — прошептал Вольпентингер.

— Что же делать, — простонала я, кусая палец. — Может, связать их и кляпы им в рот?

— Отличная идея! — обрадовался Вольпентингер. — Сейчас организуем. А то они сейчас воинственные, подраться захотят.

— А где они сейчас? — спросила я. — Все там же?

— Нет, они перебрались на кухню! Они там пойло варят! Где–то нашли котелок! — заметил Вольпентигер.

Я сдернула со штор веревку, намотав себе на руку.

— Кухня здесь, — показала призрак. — На втором этаже. Так захотела мачеха. На первом она хотела большой холл и бальную залу. И папа ни в чем не мог ей отказать…

— Странная она у тебя была, — заметил Вольпентингер.

— Она была моей гувернанткой, когда умерла мама. Пока она была гувернанткой, она была доброй и заботливой, но как только папа женился на ней, то все изменилось, — вздохнула девочка.

— А как тебя зовут? — спросила я, краснея от стыда. Мы дошли до кухни, откуда слышалось сопение и бульканье.

— Не помню, — честно созналась призрак. — Я не помню, как меня зовут. Глупо, да?

Стоило мне открыть дверь кухни, как я увидела огромный котел и гномов.

— Вот правду говорят, что гном может сварить эль из подошвы башмака, — заметил Волпентингер.

— Неправда! Ик! — обиделся гном в красном колпаке. — Самый лучший эль получается из потного куска матраса!

Я хотела что–то ответить, как вдруг услышала шаги по лестнице.

— Одну минутку, — крикнула я. — Еще не готово!

Инквизитор стоял в коридоре совсем неподалеку.

— Я смотрю на веревку и боюсь поинтересоваться, что у нас на ужин? — поинтересовался он.

Я растерялась, как вдруг вспомнила тетушку. Тетушка не держала прислугу, которая готовила бы нам. Поэтому тетушка готовила самостоятельно. Изредка, дядя потянув воздух и учуяв что–то вкусное, робко интересовался у тети, а что, собственно, она готовит. На что тетя отвечала:

— То, что не успеет убежать! — с улыбкой заметила я, точь в точь как тетя. — А вы не мешайте!

В этот момент муж рассмеялся. Он спустился вниз, а я проверила, ушел он или нет?

Я зашла на кухню и закрыла дверь на засов.

— Лови их, — прошептала я призраку, которая уже высматривала себе Саманту или Дюльфеону.

Гномы были слишком пьяны и слишком заняты, чтобы подозревать худшее.

Поэтому я схватила сразу троих, упустив четвертого. Он чуть не перевернул котел. Призрак схватила двоих, а Вольпентингер уронил тяжелую крышку и придавил троих. Они смешно барахтались и осыпали пьяными ругательствами.

Услышав шаги в коридоре, я бросилась к двери.

— Мадам, что у вас случилось? — заметил мрачный голос мужа, пока я изо всех сил затыкала гномов. — Мне показалось, что отбивная только что узнала, что ее будут отбивать. И отбивалась изо всех сил.

— Эм… Отбивная просто хочет отбить вам аппетит. А еще меня слегка подгорело. Вот я и … эм.. немного ругалась… — проворковала я, как это делала тетя, когда у нее на кухне начинался пожар.

— Это у меня слегка подгорело, когда я услышал то, как вы ругаетесь. Подскажите, в каком светском обществе вы выучили такие слова? Я сам туда схожу, чтобы в будущем расширить знания моих подчиненных о допущенных ими ошибках, — послышался мрачноватый голос мужа.

— Эм… Я уже не помню. Извините, у меня тут ужин … эм… выкипает, — громко ответила я, пока Вольпентингер тряс крышкой, чтобы заглушить возмущенные крики гномов.

— Судя по запаху, вы там варите сапоги, — заметил муж, пока я смотрела на гномье варево.

— Кто вы такой, чтобы судить о приправах! — обиженным голосом тети заявила я. — А если вам не понравится, то я на вас обижусь и буду готовить это каждый день.

Не все эксперименты тети были удачными. Не все слова дяди были цензурными.

— Как вы смеете угрожать инквизитору? — послышался мрачновато–насмешливый голос. — Который в любой момент может взять ваше блюдо на заметку и добавить его в список пыток.

Шаги удалились, а я сгребла своих гномов одной рукой и потянулась за веревкой.

Веревка приматывала гномов друг к другу. Саманата и Дюльфеона орали громче всех.

— Нужно им чем–то заткнуть рты, — предложил Вольпентингер, когда я пыталась объяснить гномам, что это ради спасения их жизни.

— Сейчас, — призрак вошла в стену, а через минуту принесла коробку с разноцветными детскими чулками.